Своих клиентов-уголовников опытные адвокаты называют негодяями. Когда какой-нибудь из этих опытных прилюдно ругает секретаршу за то, что она договорилась с администрацией тюрьмы о временном, а не о постоянном пропуске, девяносто седьмой адвокат испуганно шмыгает мимо, чтобы поскорее скрыться за перегородкой своего бюро.
Восемьдесят первый адвокат заинтересованно прислушивается к ругани, которая повторяется почти каждую неделю. Что характерно, личности адвокатов и их “негодяев” меняются, а секретарша – все та же самая, и на все претензии у нее один и тот же язвительный ответ.
Шестьдесят шестой адвокат спешит к начальнику департамента, чтобы выяснить, почему ее заявление на работу pro bono* отклонено и дело поручено кому-то другому. На что получает оскорбительную отповедь, суть которой сводится к следующему: “Женщине не место рядом с уголовниками – ни в полиции, ни в адвокатуре. Так что, займись, пожалуй, недвижимостью, и не жалей о карьере защитника”. Опять же: начальник департамента – сама женщина. Циничная и невозмутимая, она блестяще работает именно с уголовниками, и потому к ее совету следует прислушаться.
Сорок восьмой адвокат переезжает в свой собственный офис. Пожалуй, недвижимость – это не так уж и плохо, особенно если ты талантливый юрист.
На то, чтобы твое имя передвинулось в зарплатном списке с девяносто седьмого на тридцать пятое место, уходит три года.

Тридцать пятый адвокат идет на встречу со своим первым негодяем.
Майкл.
Его держали в следственной тюрьме; и в комнате для свиданий не было никого, кроме них двоих. Но они сидели, как чужие, по разные стороны узкого исцарапанного стола, и не смотрели друг на друга. Майкл отвернулся к маленькому стеклянному прямоугольнику под самым потолком – такие здесь окна. Вероника все перелистывала и перелистывала свои бумаги, готовясь к завтрашнему выступлению в суде. Это была их последняя встреча перед заседанием.
В конце концов Майкл повернулся к ней.
- Ронни, - сказал он. – Поцелуй меня.
Она была до того увлечена делом, что обратила внимание только на то, как он ее назвал. А ведь раньше ни Майкл, ни Линк – даже когда они с ним были близки – не называли ее Ронни.
Вероника прекратила мысленный монолог и недоуменно, с намеком на укор, посмотрела на Майкла. Он улыбался, и от этой улыбки в ее душе начало клубиться едкое негодование. Он вел себя так, будто знал что-то важное… но недоступное ей.
- Поцелуй меня, ведь завтра меня могут приговорить к электрическому стулу.
- Нет.
Он округлил глаза.
- Нет, - повторила Вероника, намеренно обходя молчанием его просьбу. – Тебя не приговорят к электрическому стулу.
А вот не надо было так улыбаться.
- Самое большее, что ты получишь за свое преступление – это пожизненное строгого режима. Только подумай об этом… До конца жизни в тюрьме… возможно, в той же самой, где казнили твоего брата.
Она замолчала – дала ему время на самом деле подумать об этом. А потом сказала:
- Но я не дам тебе этого сделать.
- Чего? – спросил Майкл, склонившись ближе и положив руку на ее плечо.
- Того, что ты делаешь! – Вероника сжала его кисть, но вместо того, чтобы убрать ее, вдруг уткнулась носом в руку Майкла. – Погубить себя… Ни за что… Я не понимаю… Сначала Линк, теперь ты… Но на этот раз и от меня кое-что зависит… И никто мне не помешает, даже ты сам…
- Вероника, - Майкл, как смог, придвинулся ближе. – Не надо. Ничего не надо.
- Нет. Нет, - она отстранилась и сдавленно, горько всхлипнула. – Тебе нет до этого дела… пускай… Но ты – единственный близкий Линку… и мне… человек. Я не могу, не позволю тебе погубить себя. Я буду бороться за тебя… как надо было бороться за него… ради нашей памяти.
- И ради правосудия.
- Да, - кивнула Вероника.
Ей не понравился взгляд Майкла. Каленая в огне и в воде сталь – вот что это был за взгляд. Ей не понравилось, с каким выражением он произнес слово “правосудие”.
- Не надо, Вероника, - сказал Майкл, опуская глаза – словно почувствовал, что может поранить ее до крови этим взглядом.
Очень жаль. Веронике показалось, что – еще несколько секунд – и она смогла бы, наконец, прочитать в его глазах то самое… важное… но недоступное ей.

--------
* pro bono – “ради блага”, то есть бесплатно для тех обвиняемых, кто не в состоянии оплатить услуги адвоката.