Я расписалась в книге посетителей, вошла в большой зал, где визитеры встречались с заключенными Фокс Ривер. Прошла мимо охраны, пересекла весь зал и неожиданно свернула в сторону столика, где в прошлый раз сидел он…

Я – успешный молодой адвокат, имеющий офис в центре и солидную клиентуру. За моими плечами опыт работы со знаменитыми юристами страны, немалое количество выигранных дел. Наконец, я довольно привлекательная зеленоглазая брюнетка и..и.. Ладно, оставим это.

Однако в последнее время мои мысли заняты ни делом Джереми Марсдейла, которое я веду сейчас, ни перспективой моей работы в суде, ни даже звонками моего бойфренда Уилла, всерьез обижающегося на меня за постоянную занятость… Так сложилось, что вот уже около месяца я думаю только о нем.

Сев за неудобный столик с твердыми стульями, я вздохнула и перебрала свои бумаги. Джереми задерживался. Этим делом я занималась последние 5 недель, и вполне серьезно рассчитывала на победу в суде по апелляции. Джереми Марсдейл был арестован и осужден за вооруженное нападение на бывшего партнера по бизнесу. Нам удалось собрать некоторые свидетельства того, что пострадавший занимался нелегальным сбытом товара и имел врагов гораздо серьезнее, чем неудачник Марсдейл.

Я смотрю на решетчатый коридор в конце зала, откуда выводят заключенных. Не люблю ждать. И в тоже время есть что-то неуловимое, волнующее в этих минутах ожидания… Поймала себя на мысли, что жду появления совсем не Джереми…

А вот и он.
Джон Абруцци – глава мафиозного клана в Чикаго, осужденный на 120 лет за организацию двух убийств, попытку двух убийств. Очень характерное обвинение, что тут скажешь…

Он проходит мимо меня и садится за свой столик (я была права, угадав это и заняв соседний). У него интересная походка: высоко поднятая голова с орлиным профилем, широко расправленные плечи, немного вальяжный шаг, словно прогуливается он в собственном парке, а не в зале для посетителей Фокс Ривер. Его визитер – высокий седоватый мужчина в сковывающем его темном костюме, почему-то абсолютно не вызывающий у меня доверия.

Джон садится, раскидывая длинные ноги, еще выше поднимая голову и нервно усмехаясь. Я завороженно наблюдаю за ним, он что-то говорит своему собеседнику, хищно улыбается, постукивая пальцами по столешнице. Я знаю этот его жест, у него красивые, сильные руки и длинные пальцы… Несмотря на его внешнюю самоуверенность и даже задиристость, мне кажется, что он нервничает…

К моему столику подходит Джереми. Я вынуждена отвернуться от Абруцци, здороваюсь, протягивая Марсдейлу руку. Зато Джон на минутку оглядывает нас обоих, чуть сощурив серо-голубые глаза, и я снова забываю, зачем я здесь, сердце начинает стучать сильнее, пересыхает в горле. Я стараюсь придать своему лицу независимое, спокойное выражение, но итальянец уже отворачивается… Беру себя в руки и решаю выкинуть из головы все, кроме своего дела с Марсдейлом.

Мы с Джереми говорим о телефонном звонке, поступившем в полицию в день нападения, сейчас это главная деталь в нашей защите. Я показываю Джереми распечатку звонков, и он пытается выделить знакомый номер, сосредоточенно вглядываясь в сотни цифр. А мне сосредоточиться мешает голос Джона, да что там мешает, я напряженно вслушиваюсь в негромко звучащую речь с характерным акцентом, то чуть слышный зловещий шепот, то четко проговариваемые, то чуть насмешливо растянутые слова…

В этом итальянце много контрастов. Даже сейчас его насмешливая речь и ленивая походка почему-то кажутся мне скрывающими его нервозность. Его широкие улыбки в адрес собеседника – это маска бессильной ярости… А его глаза!.. Иногда ледяные серые, заставляющие тебя сжиматься на твоем стуле, иногда безразлично-бесцветные, словно их обладатель находится где-то далеко от мрачных стен Фокс Ривер и его обитателей, а иногда (как я жду таких минут!) ярко-голубые, теплые и радушные, словно обволакивающие тебя какими-то волнами!

А однажды к нему приходили дети. В это ужасное место с этим подозрительным Фальцоне. Было что-то неправильное в том, что дети со смехом и улыбками вприпрыжку подбежали к отцу, забрались ему на колени, а он гладил и оглядывал их со своей непонятной улыбкой, отвечал на их вопросы, а во взгляде его серых глаз была щемящая злость, боль и нежность… В тот день я оглушенно наблюдала за этой встречей, страдая от ревности и острой жалости к итальянцу.

Меня отвлекает Марсдейл, что-то сбивчиво объясняя мне про телефонные номера, мы выделяем несколько абонентов, их я должна буду проверить в течение этой недели. Джон что-то резко отвечает своему посетителю, я оборачиваюсь на его голос, и вижу как он встает, отталкивая стул… Меня снова накрывает ощущение его власти надо мной, над всеми нами, я вспоминаю свое недавнее решение забыть Джона Абруцци, и в этот момент его глаза встречаются с моими. Ледяная ярость уступает место заинтересованности в его взгляде, твердо сжатые губы складываются в неожиданно теплую улыбку. И пока я ошеломленно смотрю на эту улыбку, адресованную мне, он поворачивается и уходит.

Я прощаюсь с Джереми, собираю свои документы и небрежно замечаю:
- Да, мистер Марсдейл, мне кажется разумным, если мы будем встречаться три раза в неделю, а не дважды, как сейчас. Думаю, это принесет свои плоды.

Я шагаю к выходу, прохожу мимо охраны и очереди новых посетителей, автоматически достаю трезвонящий мобильник. Это Уилл, он беспокоится каждый раз, когда я долго не отвечаю, находясь в Фокс Ривер.
- Да, все в порядке, уже выхожу – я внимательно оглядываю стены Фокс Ривер, ведь где-то за ними его камера, и он сам…
Уилл бесится:
- Какого черта!... Ты снова не отвечаешь на мои звонки, ты снова там, в этой тюрьме! Ты..ты словно на любовные свидания туда ходишь!

Я вспоминаю глаза, походку, пальцы, постукивающие по столу, и улыбку Джона Абруцци, меня снова обдает жаркой волной, как каждый раз, когда я вижу итальянца. Я отключаю телефон, снова поднимаю взгляд на стены Фокс Ривер и улыбаюсь.