~~*~~

В тюрьме совсем не так, как казалось раньше – здесь нет ни уединения, ни тишины.

Даже ночью, когда заключенные спят в темных камерах, до него доносятся перешептывание, звуки движения; и мысли и чувства множества людей ложатся на него невидимым грузом, горячим и липким. Его кошмары, зачастую, и вызваны этими чужими мыслями, повисшими в воздухе, как удушливая дымовая завеса.

Пусть они поверхностны, мимолетны – с каждым вдохом они проникают все глубже и глубже.

Чаще всего его кошмары принадлежат только ему. Ему снится, как брат умирает, снится, что Линкольн виновен. Снится, что он – Майкл – ошибся.

Но иногда его кошмары – кошмары брата. Всякий раз, когда во сне он оказывается там, он знает – это кошмар Линкольна.

~~*~~

В церкви он всегда садится на скамью позади брата. Ему нравится незаметно наблюдать за Линкольном, нравится лениво, словно бы неохотно, скользить взглядом, изучать его профиль.

Каждый день он снова забывает черты его лица. Они теряются в бесконечном множестве ничего не значащих деталей, и Майкл не может этому противостоять. И всякий раз он пытается вспомнить, опять сложить воедино разрозненные фрагменты, кривые и линии. Брат уже бросил его однажды, и теперь Майкл позволяет себе забывать, позволяет времени размывать четко отпечатавшиеся в памяти черты. Каждый день. И тогда он становится просто одиноким узником, живущим ради побега.

~~*~~

Люди вокруг него молятся, склонив головы, и в приглушенных голосах можно различить надежду.

Майкл знает одну важную вещь, и именно поэтому он просто наблюдает, именно поэтому не ищет успокоения во тьме, что наступает, если закрыть глаза.

Он знает, что надежда живет лишь мгновение, мгновение, которое требуется для того, чтобы моргнуть.

В это самое мгновение руки брата – одна поверх другой – покоятся на коленях.

А потом Майкл моргает, и мелькнувшая было надежда исчезает. И руки Линкольна больше не неподвижны.

Надежду невозможно удержать. Ее можно лишь увидеть, увидеть краем глаза, увидеть совсем ненадолго, так, что и поверить не успеешь. Она промелькнет так быстро, молниеносно, но долго еще будет манить своим неповторимым вкусом.

И потому он здесь – эта мимолетная искорка надежды заставила его поверить, просто поверить, и поэтому у него есть план. До того, как он моргнул, прошли какие-то доли секунды, и Линкольн сидел абсолютно неподвижно, так неподвижно, что Майкл забыл – брат обречен умереть через несколько минут, часов и дней.

Надежда родилась со вдохом и умерла с выдохом.

Она была – и теперь ее нет.

В тюрьме он научился наблюдать.

Надежда – это то многоцветье, которое порождает солнечный луч, падая на оконное стекло. Красный, желтый, зеленый… Надежда – это дыхание, надежда, это луч, приносящий жизнь во тьму.

Fin