~~*~~

Они смотрят на нее как голодные хищники. Они впиваются руками в решетки окон и трясут их. В глазах у них – безумие и желание, животное и первобытное, неконтролируемое.
В кабинете душно, невыносимо душно и жарко, пахнет потом, кровью и медикаментами. Раньше последнего запаха она никогда не чувствовала (потому что привыкла), но сейчас он кажется наиболее терпимым из всех других.

- Я доберусь до тебя, гребаная медсестричка… И мы будем танцевать… Танцевать до самого утра…

Они кричат - грубо, до хрипоты в их глотках, и ей хочется закрыть уши, сильно-сильно, до напряженного гула в них, чтобы не слышать ни звука.
Они смотрят на нее - жадно, похотливо, и ей хочется зажмуриться, сильно-сильно, до цветных пятен в глазах, чтобы не видеть ничего кроме спасительной черноты.

Нельзя – говорят голоса в ее голове, они шепчут и кричат одновременно.

Она подбегает к окну и ударяет по толстому стеклу слабыми кулаками и крича срывающимся голосом:

- Помогите! Кто-нибудь!

Но никто не слышит и не видит хрупкую фигурку, метающуюся в окне, ведь в больничном блоке все в порядке.

Ее трясет от ужаса, от паники, от того, что будет, если они выбьют чертово стекло и откроют дверь. От того, что они сделают с ней.

Она разбивает стекло в шкафу с лекарствами и выбирает осколок – самый большой, самый острый. Оборачивает тканью, чтобы не порезаться, и выставляет перед собой, следя за ними.
Она судорожно сжимает осколок так, что он впивается ей в ладонь, и на белой ткани проступают пятна крови.

*

Он появляется внезапно, откуда-то сверху.
Он тянет ее наверх, под потолок. Она шарахается от его прикосновений – тело все еще напряжено, глаза у нее слезятся, горло першит от дыма, а разум будто поставил психологический блок, отгородившись от реальности. Она слышит его слова глухо, как фон, и старается зацепиться хотя бы за последнюю фразу.

- Просто иди за мной.

Она подчиняется:
- Хорошо.

И она просто идет за ним, согнувшись в три погибели, потому что он так сказал. Потому что она доверилась ему.

- Подожди… Мне нужно отдохнуть.

Она облокачивается на стену, в висках стучит, воздуха не хватает, и сердце бешено колотится. Опять фоном слышит что-то про Мексику и Таиланд, про гамаки, пиво и еще какой-то бред.
- Майкл, ты пытаешься меня успокоить? У тебя получается ужасно, - она насильно выдавливает смешок.
Он усмехается:
- Ну, я хотя бы пытаюсь.

Когда они наконец-то выбираются, и он бережно опускает ее на пол, она так и стоит, ухватившись за него и смотря прямо в глаза.

И еще на его губы.

Нельзя – говорят голоса в ее голове, они шепчут и смеются.

*

Он держит ее за руку, крепко-крепко, чтобы не потерять.

Они вдовем петляют по коридорам Фокс Ривер, как по долбаному лабиринту, и бегут от них. Она слышит их тяжелые шаги и дикие крики.

Наконец, увидев спасительную дверь, выход из этого ада, она резко тормозит, и в растерянности поворачивается к нему.

- Что ты будешь делать? – она спрашивает и заворожено, со страхом, смотрит на красненький огонек от прицела винтовки, который бродит по его груди.
- Вернусь туда. Я не могу идти с тобой.

И, когда он говорит, она видит за его плечом, как толпа заключенных вбегает в помещение.

Он резко хватает ее за плечи, разворачивает и кричит:
- Беги!

И она просто бежит, потому что он так сказал. Потому что она доверилась ему.

Она просто бежит, что есть силы, бежит и слышит за спиной десятки выстрелов, крики и звон бьющегося стекла.

*

end