За те два года, что он провел в этой тюрьме, ей уже не раз приходилось обрабатывать его повреждения. Ушибы, ножевые ранения, царапины, отбитые почки, сломанные пальцы и даже укусы. И никогда не видела боли в его южных, воспаленных, будто от недосыпания, глазах – только пугающее торжество победителя, самодовольное, едкое, нечеловеческое.

Вот и сейчас, нанося пятый шов на его и без того исполосованную шрамами спину, Сара с удивлением замечала, что заключенный не произнес ни звука, несмотря на отсутствие анестезии.
-Я должна оповестить руководство о произошедшем инциденте.
Тот молча передернул плечами – она начала обрабатывать рану спиртом.

Заключенный выдавал свое неприятие только тем, что нервно комкал в руках окровавленную футболку. Разглагольствования этой правильной девочки в белом халате абсолютно его не трогали. Всего-то еще две недели в карцере: для приговоренного к пожизненному - это как домашний арест на выходные для подростка.

-Может быть, вы все-таки расскажете о том, что произошло?, - доктор математически точно прокалывала рваные края раны иглой.

Шестой шов…

Она тоже старалась не показывать своей неуверенности этому преступнику, на совести которого уже запеклась кровь невинных.
-Неужели вы хотите потратить драгоценные минуты нашего свидания на разговоры о боях без правил? – хрипло произнес он с насмешливой интонацией. – Лучше расскажите, какие любите цветы, мисс Танкреди.
Она улыбнулась. Замечательная тема для беседы с серийным убийцей.
-Я не люблю цветы, мистер Бэгвелл.
-О, просто Теодор. К чему нам эти формальности.

Седьмой шов…

-Тогда, - он кивнул головой в сторону стола, - тогда что там делает этот приятный букет?
Она уже совсем забыла об этом Дурацкий формальный подарок от отца. Причем заказывала это творение флористов скорее всего секретарша.
-У вас есть поклонник? То есть, конечно, есть. Что за вопросы я задаю такой очаровательной девушке…
-Да, именно от почитателя, - ну что же с ней такое творится? Чуть вслух не сказала правду… Сара, тебе определенно что-то нужно сделать. Хотя бы выспаться в выходной…

Восьмой шов… И он судорожно втягивает воздух ртом.

-Вам больно? – с какой это стати тебя волнует самочувствие извращенца?
-Не говорите глупости, - голос по-прежнему мягок и спокоен, будто не прожигает его острая боль, будто его только что не избили дубинками трое охранников, будто его не ожидает четырнадцать мучительных дней одиночества в одиночке.
-А по какой повод для столь шедрого подарка?
-Мой день рождения.

Она вздохнула, утерев взмокший от повышенной температуры лоб. Все-таки нужно было согласиться на установку здесь кондиционера.

Девятый шов…совпал с его на удивление искренним «Поздравляю».
-Спасибо, - ответила Сара, слегка помедлив. Разве не должна она была так ответить? Тогда почему ей не дает покоя чувство, что она что-то сделала неверно?
-У вас что-то случилось, док? – как будто она на приеме у психотерапевта. Этот Бэгвелл никак не хотел молчать. Она вспомнила разговоры лежащих в лазарете заключенных. Все без исключения твердили о мрачном обаянии этого мерзавца: сначала он завлекал свою жертву в ловко расставленную паутину, потом долго мучил ее и, наконец, высасывал все жизненные соки, сводя с ума. Ей не хотелось быть одной из многих.

Десятый шов…и он, в тайне от нее, прикусывает и без того разбитую губу.
-С чего вы взяли? У меня все прекрасно.
-Просто дни рождения обычно не повод для расстройства, - мужчина небрежно провел рукой по волосам. Ему тоже было душно в этой комнате, но отнюдь не от жары. Да и ее пальцы так трепетно касались его изуродованной спины…
-Только если именинника не гнетет груз прожитых лет.
-Ну, это вряд ли применимо в вашем случае. Сколько вам исполнилось? Двадцать пять?

Льстец. Дешевый льстец. Но Саре было приятно услышать комплимент, пусть даже и из уст заключенного. Вот уже полгода, как ее никто не ждет дома…
-Мне двадцать восемь, мистер Бэгвелл. Меня не гнетет возраст, просто… - она запнулась, распутывая узелок на швейной нити.
-Просто что?
Он повернул голову, пытаясь поймать ее взгляд. И у него это получилось – на несколько секунд. Потом она поспешно обрезала нитку и произнесла:
-Просто мы закончили. Можете возвращаться в общий блок.

Вошедший охранник даже не дал ему одеться – просто грубо подтолкнул к выходу. Но алабамца такое обращение похоже не смутило: он успел сказать ей на прощание:
-С днем рождения, - и улыбнулся тонкими окровавленными губами.

**

Вечером она закончила оформлять больничные карты, привычно убрала их в шкаф. Подойдя к зеркалу девушка с недовольством заметила темные полукружья под глазами. Нужно обязательно выспаться, - в который раз напомнила она себе. Едва Сара расстегнула верхнюю пуговицу халата, как Беллик завел в кабинет ее утреннего пациента. Ти-Бэг едва держался на ногах, кровь из разбитой брови залила глаза, правой рукой он зажимал бок.

-Господи, что случилось? – доктор усадила маньяка на стол и открыла ящик с медикаментами.
-О, ничего особенного, - на лице капитана охраны играла презрительная улыбочка. –Просто не ужился с людьми Абруцци. Такие потасовки частенько между ними происходят. Да, Ти? – обратился он к побледневшему алабамцу.

Вместо ответа вот судорожно закашлялся, зажимая ладонью рот. Сквозь пальцы потекли тонкие темные струйки.
-Да ему все внутренности отбили! – Танкреди принялась утирать губы мужчине. – Как вы такое допускаете?
-Делайте свою работу, мисс Танкреди! – гавкнул осоловевший от фастфуда Бред.
-Будьте уверены, кеб, я ее выполняю хорошо. А теперь выйдете, будьте любезны.
-Дело ваше, - охранник вышел за дверь, недоумевая, чего этой правильной девчонке вздумалось жалеть педофила, убившего шестерых подростков.

Теодор продолжал прикрывать рот сложенным в несколько раз куском бинта. На благодарность ему сейчас не хватало сил, да нутро горело как после двух литров на спор выпитой текилы. Люди Джона..ага, сейчас. Просто доблестные стражи порядка, прекрасно владеющие своими резиновыми дубинками, решили выместить на острословном зэке свой проигрыш в покер.

Вначале он даже не расслышал ее слов, поэтому переспросил:
-Что?
Доставая уже знакомый ему пузырек спирта, Сара терпеливо повторила:
-Раздевайтесь, Теодор. Мне кажется у вас разошлись швы.
-Как это двусмысленно звучит, мисс Танкреди, - даже в таком состоянии он продолжал отпускать пошлости, который уже не казались ей такими отвратительными как раньше.

Он с трудом стащил мокрую, на половину красную футболку и повернулся к врачу спиной. К старой ране добавились еще едва проступающие синяки. Через пару часов они будут выглядеть куда страшнее.

Присев на край стола, доктор выдавила мазь на сухие от постоянного ношения перчаток пальцы и массирующими движениями начала наносить ее на ушибы. Там, где его кожа не была обезображена шрамами, она была на удивление гладкой. Ей было приятно медленно втирать приятно пахнущую консистенцию в его покрытую гусиной кожей поясницу.

Ти-Бэг даже прикрыл глаза от легкого жжения, тепла, разливающегося по всему телу. На несколько минут он даже забылся, представляя, что находится не в фокс-риверском лазарете, а где-то в безопасном и тихом уголке земного шара…

Второй раз за день они остались вдвоем в одной комнате. Второй раз за день она залечивала его мучительные раны. Второй раз за день он ощущал ее ласковую заботу.

-Может быть вы все-таки расскажете о том, что произошло? – тихо спросила Сара, касаясь воспаленных краев пореза. Алабамец кошачьи повернулся и нараспев прошептал прямо ей в губы:
-Неужели мы будем тратить драгоценное время… - припал к ее рту, больно сжав плечо своей жесткой ладонью.

Первые секунды она даже не понимала в чем дело, а потом с силой оттолкнула его от себя, спрыгнув со стола.
-Я позову охрану! – прерывисто сказала доктор, отходя к стене.
Полуобнаженный маньяк только ухмыльнулся на это заявление. Облизнувшись, он со знанием дела произнес:
-У вас вишневый блеск для губ. Так мило…

Ти прекрасно осознавал всю опасность ситуации, но враз вырвавшиеся в кровь гормоны заставили мужчину пренебречь отношением врач/пациент.
На ее лице не было того панического ужаса, который обычно пропитывает все тело жертвы. Она ею не была. Что-что, а вот испуганных до потери пульса девушек он видел не раз. Ведь сам был причиной их страха.
Подходя все ближе и ближе, он кожей ощущал ее ауру – ауру загнанной, но готовой на все самки.

-Я позову охрану, - повторила Танкреди.
-Так чего же не зовешь?
Она пахла до боли знакомыми «Angel», духами его ненаглядной Холландер. Это неизгладимое воспоминание снова взорвалось ярким шаром в его мозгу. Пришпилив ее к стене своим телом, Теодор ощутил ее мелкую дрожь.
-Я постараюсь не сделать тебе больно, девочка. Если ты будешь себя хорошо вести…

Сара знала, что должна была сопротивляться, кричать во весь голос, любой ценой вырваться из кольца его рук. Но…ей хотелось почувствовать его. Почувствовать хоть что-то, кроме усталости и разочарования.

Треск замка – и юбка плавно соскользнула с ее бедер на пол. Затем халат, блузка, небрежно откинутые в сторону туфли…

Посасывая ее еще сладкую от блеска губу, он проник рукой под ткань слипов, нежно ощупывая ее малышку. Тяжело дыша, она думала только о том, что вот уже шесть месяцев никто так не трогал ее.
Вот один палец проскользнул во влажную от возбуждения щель, затем второй…В такт движениям его руки девушка двигала бедрами, изо всех сил пытаясь не застонать. Второй рукой Бэгвелл сжимал ее рыжеватые волосы на затылке, не давая возможности уклониться от его поцелуев.

Стало внезапно наплевать на ноющую боль от побоев, на разошедшейся шов, на все. Стояло так, что хотелось пробыть здесь до рассвета. Они даже не раздевались до конца: расстегнув брюки, он отодвинул ткань трусиков и резко вошел, заставить Сару охнуть от неожиданности. Обняв ногами его бедра, она просто отдалась ощущениям, забываясь под аккомпанемент его нервного дыхания. Сейчас они были просто мужчиной и женщиной, одинокими, жаждущими, свободными – на этот вечер.

Вдыхая его терпкий аромат, смешанный с запахом крови, обнимая его за плечи, чувствуя его все телом – она не думала о его прошлом, о его статусе, об его деяниях. Их соитие было таким же естественным, как восход солнца.

Ощущая приближение оргазма, Сара все-таки застонала – заключенный молниеносно зажал ей рот ладонью. На финальных толчках она почувствовала медный привкус на губах – в порыве доктор прокусила ладонь алабамца…

**

Заглянувший в комнату Беллик недовольно проворчал:
-Ну, чего вы столько с ним возитесь? Обработали рану – и хватит в этого урода.

Восьмой шов…

-Я закончу через пять минут, капитан.
Когда тот скрылся за дверью, Теодор довольно рассмеялся:
-А с моей ладонью как поступим?
-Думаю, и пластыря хватит, - теперь ей было слегка неловко после этой необдуманной вспышки.

Девятый шов…и все снова вернулось на свои места.
-Надеюсь я не увижу вас какое-то время, мистер Бэгвелл.
-О, ради ваших прекрасных глаз я буду через день ломать себе пальцы.

Пару минут прошли в молчании, потом девушка тихо произнесла:
-Мы закончили.
Подойдя к двери, он, улыбаясь лишь глазами, не сказал ничего. Да ей и не хотелось что-либо слышать...

**

На следующее утро, зайдя в лазарет, Танкреди обнаружила на столе огромный букет роз. Надпись на карточке гласила: «Дни рождения не повод для расстройства. Надеюсь, я угадал с цветами».

За ее спиной хлопнула дверь. Повернув голову, она увидела своего вчерашнего пациента, виновато кривившего рот.
-У меня снова разошлись швы, док…

Сегодня ей предстоял трудный день…