* * *

Пол пользовался моментом и один за другим забрасывал в рот аппетитные пирожки с мясом, которые приготовила для него Салима. Симбусак блахим – так они называются здесь. Жгучая паприка тонко обжигала, и его губы раскраснелись от пряных специй, но он не останавливался, с хрустом разламывая аппетитную золотистую корочку очередного пирожка. Салима с удовольствием смотрела на него, облокотившись на перила балкона и скрестив руки на мощной груди.

- Проголодался? – спросила она с довольным видом. – Ешь, ешь, у меня лучшие симбусаки в Багдаде, когда ещё отведаешь такую вкуснятину.

Пол был с ней абсолютно солидарен. Он вообще редко когда сопротивлялся, когда его кормили. Келлерман уже и не помнил, когда в последний раз нормально ел. А сегодня с утра после первой брачной ночи с Бисар Салима устроила ему настоящий пир, пока его юная жена хозяйничала дома.

- Бисар так и порхает, - подмигнула ему Салима, - ты хороший муж.

Келлерман собирался сказать Салимее об их с Бисар скором отъезде в Штаты, но сомневался, стоит ли делать это сейчас. «Сначала доем, - решил он, энергично дожевывая последний симбусак и принимаясь за жареное мясо с томатами. – Расскажу всё потом».

- Бисар тоже хорошо готовит, но я её научу ещё лучше. И многому другому, - Салима вновь подмигнула ему и громко рассмеялась. Пол чуть не подавился, представив, как Салима даёт инструкции Бисар, обсуждая с ней пикантные подробности их личной жизни.

- Другому она научится и сама, уж поверь мне, - уклончиво ответил он, облизывая слегка вспухшие от специй губы.

- Ты меня ещё благодарить будешь, - уверенно произнесла Салима, и Келлерман понял, что отговаривать её бесполезно. Единственное, на что он надеялся, так это на свой скорый отъезд в Штаты.

Весь день он занимался бумажной работой. Он терпеть не мог все эти канцелярские необходимости, но перепоручить это было некому. Он видел в этом и положительный момент – его раны понемногу затягивались, он был готов к оперативной работе. Всё зависело от того, что Сэм обнаружил на тех плёнках. Но об этом они, по всей видимости, уже поговорят при личной встрече.

Келлерман достал документы Бисар, её свидетельство о рождении, откопал в старом захламлённом ящике своей квартиры свой американский паспорт, который он уже думал, ему не понадобится. Он раскрыл документ и с интересом посмотрел на своё лицо на фотографии. Тот, на фото, казался другим человеком. Снимок был сделан десять лет назад, с тех пор он менял паспорт несколько раз: его документы горели, тонули… Но фотографию он оставлял одну и ту же – он не любил перефотографироваться десятки раз. С фото на него смотрел новобранец-энтузиаст с сияющими глазами и широкой жизнерадостной улыбкой. Почти таким же его встретил Сэм шесть лет назад – готовым на бесстрашные подвиги во имя отечества. Пол с досадой захлопнул паспорт, сунул документы в карман и отправился на явочную квартиру.

Через час у него на руках было всё необходимое, и он шагал к дому Бисар. Они должны были вылететь послезавтра, а, значит, времени на сборы было в обрез. Выкладывать Бисар сразу всё он не решился. Это будут слезы, мольбы, бесконечное количество вопросов – он не был пока к этому готов. Он скажет ей обо всём понемногу. Сначала – что они улетают в США. Потом – что она останется жить там, а он на некоторое время уедет обратно на Ближний Восток. Потом скажет, что задерживается. Со временем она привыкнет. Как ни странно, но он решил, что Салиме расскажет всё. Почему-то ему казалось, что эта женщина-гранит поймёт его. Пол не сомневался, что в этот раз победа будет на его стороне.

… Салима не отводила от него грозного взгляда и молчала.

- Ты можешь сейчас не соглашаться с тем, что я говорю, но ты знаешь, что я прав. Я не могу позволить себе таскать Бисар за собой. Прими это как данность. Я сделал максимум. Я женился на ней, я избавил её от позора, теперь я обеспечиваю ей безопасность. Это всё, что я могу для неё сделать.

Салима не произносила ни звука – она была слишком умной женщиной, чтобы не понимать, что сейчас надавить на Пола у неё не получится. Он действительно сделал всё, что мог. В каждом его слове чувствовался какой-то вес, что-то такое, с чем она не могла позволить себе поспорить.

- У меня тяжёлая жизнь, Салима, - продолжал Келлерман уже чуть тише. – Я не зря не хотел женить – у меня есть на то основания. Я привязан к Бисар, но она ребёнок, и у неё ещё вся жизнь впереди. В Штатах у неё будет всё. Она сможет учиться, она сможет спокойно жить одна, я обеспечу ей присмотр. Я обещаю.

Солнце за окном уже уходило за горизонт, когда Салима наконец тихо-тихо спросила:

- Кем же ты работаешь, Джамаль?..

- Я… - Пол слегка запнулся. – Я способствую взаимопониманию между нациями.

Салима нахмурила лоб.

- Дипломат, что ли?.. – уточнила она недоверчиво.

- Что-то вроде этого, - кивнул он и отвернулся к окну. – Я хочу, чтобы ты помогла Бисар собрать вещи. Послезавтра мы уезжаем.

Он услышал, как Салима тяжело вздохнула и вышла из комнаты.

…Он был благодарен ей за то, что все разговоры она взяла на себя, и Бисар не произнесла ни звука по поводу их поездки. Каждый раз, когда он представлял себе, как будет объяснять ей необходимость переезда, у него опускались руки. Он слишком устал для того, чтобы сносить детские истерики. Тем более, женские. Но Бисар была готова послушно следовать за ним хоть на край земли, не сводя с него влюблённых глаз. Пока что его это устраивало. О том, как ей сказать, что в Америке она останется жить одна, Пол решил пока не думать.

Они ехали в такси в абсолютной тишине, не произнося ни слова. Даже таксист не решался нарушить напряжённое молчание – он побаивался этого немногословного американца. Сегодня Пол был особенно мрачен. Бисар благоговейно смотрела на его залитое мягкими лучами заката лицо, но разглядеть его глаз за тёмными стёклами очков было невозможно.

Салима провожала их в аэропорту, украдкой утирая слёзы кончиком футы*. Она крепко обняла Бисар, которая тоже тихонько плакала, боясь рассердить мужа. Но ещё крепче Салима прижала к обвешанной тяжёлыми ожерельями груди Пола.

- Баракя-Ллаху фи-кя, Джамаль**, - прошептала она, - у тебя беспокойная душа.

Келлерман невесело улыбнулся ей в ответ, кивнул и, одной рукой подхватив сумку со своими немногочисленными вещами, а другой увлекая за собой Бисар, он скрылся в толпе. Салима печально смотрела им вслед даже тогда, когда их уже не было видно.

- Аллаху акбару, Аллаху акбару, Аллаху Акбару…*** - шептала им вслед Салима, уже не скрывая своих слёз. Она так и стояла неподвижно среди толпы приезжающих и уезжающих из Багдада, пока не объявили о вылете рейса Пола и Бисар. И только тогда она, решительно утерев покрасневшие глаза платком, медленно поплелась домой.

* * *

Самолёт в Вашингтон прибыл точно по расписанию. Бисар никогда не выезжала за пределы Ирака – не говоря уже о том, чтобы летать самолётами. Она испуганно жалась к нему, вцепившись в его руку даже во сне, так что весь полёт он не сомкнул глаз, ещё крепче утверждаясь в своём решении оставить Бисар в Штатах.

«Интересно, как мне работать, если мне даже в туалет сходить трудно?..» - размышлял он, задумчиво разглядывая спящую Бисар.

Сэм прислал за ними такси. Водитель показался Келлерману знакомым – явно какой-то помощник Мендеса из Лэнгли. Кажется, они когда-то встречались. Пол коротко кивнул ему, помог уложить сумки в багажник, и они отправились в квартиру, которую снял для них Мендес.

В машине Бисар наконец-то отпустила его руку: вокруг слишком много было всего нового и странного. Она с одинаковым интересом разглядывала монументы и женщин с непокрытыми головами, прислонившись бархатной щекой к холодному стеклу машины. Но в этом они мало отличались: по дороге Пол то и дело ловил себя на мысли, что не перестаёт озираться вокруг, удивлённо всматриваясь в высокие здания, аккуратные тротуары и бледные европейские лица на улицах. Келлерман не мог поверить, что уже пять лет его не было в Америке. Но здесь мало что изменилось. Разве что открылись какие-то новые выставки или магазины… Но они его мало интересовали. В основном город не изменился. Америка не изменилась. Его Америка.

Сэм снял для них квартиру в районе Олимпия на Капитол Вэй стрит – новый дом, соседей немного. Именно то, что нужно для Бисар, чтобы она продолжала нормально жить и учиться. Он с удовольствием наблюдал, как она взволнованно переходит из комнаты в комнату, восторженно прижав маленькие ручки к груди.

- Надеюсь, тебе здесь будет уютно, - искренне пожелал Пол. Он действительно на это надеялся.

Бисар радостно вскрикнула и обвила руками его шею.

- Мне везде будет хорошо рядом с тобой, хабиб, - прошептала она, целуя его лицо, шею, грудь и руки. Пол почувствовал, как знакомый жар приливает к телу. Ему стоило титанических усилий, чтобы сдержаться. Он не хотел, чтобы Бисар к нему привязывалась. Наоборот, ему бы хотелось, чтобы она научилась обходиться без него. Он мягко отстранил её и нежно улыбнулся.

- Мне нужно работать, Бисар, - сказал негромко, но твёрдо.

- Так скоро? Мы же только приехали, - совсем по-детски огорчилась Бисар.

- У меня есть начальник, солнышко, - Пол легонько коснулся её подбородка и заглянул в глаза. – Мне много всего нужно успеть сегодня. А тебе есть чем заняться. Обустраивайся!.. – он нарочито весело обвёл руками комнату и подмигнул ей. Бисар повеселела, улыбнулась и упорхнула в спальню разбирать вещи.

Келлерман всем весом обрушился в глубокое белоснежное кресло в гостиной и устало откинулся на спинку. Мягкая ткань приятно ласкала затылок – он уже и забыл это восхитительное ощущение комфорта. Агент передал, что Сэм будет ждать его в парке Линкольна в три часа дня. Пол посмотрел на часы. У него было ровно два часа на то, чтобы привести себя в порядок.

У него было неприятное предчувствие относительно всей этой поездки. Он появилось у него ещё в самолёте и с тех пор не покидало его, но он так и не смог себе объяснить, с чем это могло быть связано. «Да с чем угодно» - с досадой думал он, настраивая воду в душе. Ему не нравилось всё: что он до сих пор не был в курсе, что нашли на плёнках из Багдада, что придётся встречаться с Сэмом, что нужно будет рассказывать Бисар, как ей жить в Америке без него…

- Чёрт, я в Америке и я женат, - вслух произнёс он, как будто надеясь, что эти слова быстрее донесут до него смысл происходящего с ним. Он до сих пор не мог поверить. До этого момента у него не было времени, чтобы хорошенько всё осмыслить: смерть Марвана, свою женитьбу, этот визит домой… Осознание последних событий медленно пронизывало его, как прохладная вода, что мелкими струями стекала по его телу, освежая его, приводя в порядок мысли, контролируя чувства, выстраивая его дальнейшее поведение.

Когда он вышел из душа, он вновь чувствовал себя собой. Он узнавал себя: своё лицо с кривой усмешкой в запотевшем зеркале, своё тело, которое больше не болело и которое вновь готово было беспрекословно подчиняться ему, свои мысли – ясные и быстрые, как обычно. После пяти лет в Ираке Пол испытывал какое-то странное чувство неприязни к Америке, но почему-то именно здесь он чувствовал, что возвращается к жизни. С этим воздухом, с воспоминаниями, с этими людьми он вновь становился тем, кем был. И в душе он благодарен Сэму за эту поездку. О чём он ему, безусловно, говорить не собирался.

Место встречи было выбрано Сэмом просто идеально. Линкольн-парк был расположен в районе восточного Капитолия и 11-й стрит. В этом парке – с кучей монументов и нескончаемым потоком туристов можно было оставаться достаточно долго, не рискуя быть замеченными. Сэм ждал его, покачиваясь на детских качелях и поедая очередной бутерброд. Его массивное тело, едва уместившееся на детских качелях, которые жалобно скрипели под ним, представляло собой самое нелепое изваяние в радиусе метров ста вокруг.

- Отличная маскировка, Сэм. Ты здесь абсолютно не заметен, - с сарказмом произнёс Пол вместо приветствия. Он устроился на скамейке рядом, закрыл глаза и с удовольствием вдыхал прохладный воздух.

Сэм почти не изменился с момента их последней встречи – за исключением того, что он набрал ещё килограммов восемь сверху, не меньше. Он носил всё те же очки в уродливой роговой оправе, такую же мешковатую одежду, которую он, видимо, покупал на вырост, и такие же огромные коричневые ботинки. У Сэма никогда не было ни чувства вкуса, ни стиля – он вообще был далёк от эстетизма, даже в самых его примитивных проявлениях.

- Рад тебя видеть, Пол, - улыбка Сэма была почти искренней. Тёмные глаза сканировали Келлермана снизу вверх. Это тоже не изменилось: ни его флегматичный голос, ни его цепкий взгляд, ни его ленивая улыбка. Сэм застыл во времени как чучело динозавра в музее доисторического периода. Пол выдержал это проверку с привычным спокойствием.

- Что скажешь, Сэм? – поинтересовался он, не открывая глаза. Он привык не видеть Сэма, а только слышать его голос, - так было даже удобнее.

- Через две недели ты летишь в Иорданию. Документы уже готовы, - Сэм, как всегда, не отличался разговорчивостью.

Пол почему-то не удивился.

- Что обнаружили на плёнках? – спросил он, понимая, что Мендес не стал бы убирать надёжного резидента из Багдада просто так – если только не появилась зацепка поинтереснее.

- Ряд имён, адресов и телефонов, которые в итоге вывели нас на Абу Фассана, - жуя, продолжал Сэм, разглядывая причудливые контуры облаков, которые понемногу затягивали небо.

- Один из псевдонимов главаря «Чёрного ветра»? – оживился Пол. Неужели появилась ниточка?..

- Да. Только теперь данные чётко указывают на Иорданию, - Сэм отчего-то тяжело вздохнул.

- Есть ли доказательства, что он по-прежнему там?.. – поинтересовался Келлерман. Ему не хотелось бросаться в другую страну, просто чтобы убедиться, что они ткнулись в очередной тупик. Так было не раз.

- Никаких. Но иорданская разведка в последнее время активизировалась в этом направлении – они тоже ищут Фассана. Ты знаком с Хани Саалимом? – впервые за весь разговор Сэм, кажется, обернулся и посмотрел на Келлермана.

- Глава Генерального разведывательного управления Иордании?.. – удивился тот. - Нет. Но я много о нём слышал.

- У них что-то есть, - серьёзно произнёс Мендес, сузив глаза.

- Ты хочешь, чтобы я следил за ними или сотрудничал с ними? – перебил его Келлерман.

- И то, и другое.

- Я слышал, что Саалим очень непрост. У него есть принципы. Мне хотелось бы быть с ним максимально честным. Я склонен уважать этого человека, если всё, что о нём говорят, это правда, - Келлерман внимательно смотрел на Мендеса. Чем его так заинтересовал Саалим?.. Не иначе, это была профессиональная ревность. Пол был наслышан о шефе иорданской разведке – у него было чутье. У него был вкус к своей работе и элегантность в действиях. Такое противостояние – в этом было что-то определённо забавное.

- Обо мне тоже много чего говорят…- пробормотал Сэм, возвращаясь к своему сендвичу.

- Сэм, о тебе говорят, что ты толстый и энергоёмкий. Скажешь, это неправда?.. – ухмыльнулся Келлерман, разглядывая тучную фигуру начальника.

Сэм равнодушно пожал плечами и вонзил зубы в остатки сендвича.

- Мы достали ещё кое-какую информацию. Есть координаты конспиративной квартиры в Аммане, о которой наверняка не знают в ГРУ. Пойдёшь с этим к Хани и предложишь сотрудничество. Он согласится.

- А если нет?

- Хани гордый, но он не идиот. Иначе не дослужился бы до своего статуса.

Да, Сэм Мендес явно хотел обыграть Хани. Он хотел сотрудничать с ним, использовать его и его ресурсы, чтобы в итоге Абу Фассан достался ЦРУ. Такого террориста должны поймать Штаты – он не потерпит, чтобы иорданцы первыми вышли на Фассана. Полу не это нравилось. Он был патриотом, но он терпеть не мог эти игры. За эти пять лет он привык жить с арабами, делить с ними пищу, кров и уважать их. В конце концов, он даже женился на арабке.

Но было глупо спорить сейчас с Сэмом. Он не был лично знаком с Хани, у него нет подтверждения данным с плёнок, он не видел конспиративную квартиру. Всё было слишком расплывчато и неясно. Поэтому он просто коротко кивнул и вновь закрыл глаза. Разговор был окончен.

Сэм выбросил остатки фастфуда в мусорник рядом и, кряхтя сполз с качели.

- И ещё, - вдруг сказал он, обернувшись к Келлерману. – Тебе нужно будет посетить Кэролайн.

Пол вздрогнул и открыл глаза.

- Кэролайн?.. – Это заявление было для него полной неожиданностью. Ему показалось – действительно показалось, и он готов был в это всей душой поверить, - что он ослышался. – Кэролайн Рейнолдс?..

- Да, - ответил Сэм просто.

- Какого чёрта я забыл у психолога в Лэнгли?..

- Это не моя идея. Скажи спасибо в своей женитьбе. Кое-кого в Лэнгли это тревожит.

- В Лэнгли опасаются, что меня перевербуют просто потому что я женился на арабке?.. – раздражённо бросил Келлерман. – Какого чёрта, Сэм?... Ты же в курсе, почему я женился.

- Вот об этом и расскажешь Рейнолдс, - пожал плечами Мендес. – Она и решит, представляет это опасность или нет. Но я бы на твоём месте не волновался. Я говорил с ней – она настроена очень лояльно.

- Ты сказал ей, что я женился?.. – Келлерман едва сдерживал закипающую в нём злость. У него буквально чесались руки врезать Мендесу по его наглой роже с равнодушным ко всему взглядом.

- Да все в Лэнгли в курсе, - Полу показалось, что в голосе Сэма прокатился лёгкий смешок.

- Сэм, ты – мой координатор, и больше ни с кем я не собираюсь иметь дело, - процедил Келлерман сквозь зубы и поднялся, собираясь уходить.

- Это не я решаю, Пол, - ответил Мендес немного грустно. – Я бы тебе советовал пойти. Пару встреч – и ты избежишь для себя и своей жены массы проблем.

Чёрт!.. Твою мать!..

Келлерман непроизвольно сжал руки в кулаки. Вот оно – его предчувствие, которое никогда его не обманывало. Две недели в обществе Кэролайн. «Пол Келлерман окончательно приходит в себя, - обреченно подумал он. – По полной программе…»

Сэм задержался ещё на какое-то время, убедившись, что Пол послушает его, и только потом зашагал прочь по вымощенной плиткой аллее. Келлерман с едва сдерживаемой яростью смотрел ему вслед.

Яркие лучи закатного солнца мягко скользили по тёмному мрамору статуи Линкольна. Туристы фотографировались, стирали жирные капли мороженого со своих футболок и глупо улыбались. На вымощенных дорожках появлялись местные американцы, выбежавшие на вечернюю пробежку. Пол злился.

- Эй, Сэм!.. – громко окликнул он куратора. Мендес обернулся. – Сядь на низкоуглеводную диету, что ли. Иначе ты разжиреешь до невозможности.

С этими словами, не дожидаясь его реакции, он легко поднялся со скамейки и быстрым шагом удалился в противоположном направлении. Какое-то время Сэм ещё стоял посреди аллеи, затем, отчего-то взглянув на свои ботинки, он что-то пробормотал себе под нос и скрылся среди туристов.

---

* Фута – женский платок, который иракские женщины обычно одевают, чтобы прикрыть тело от подбородка до пояса.
** Баракя-Ллаху фи-кя – Благослови тебя, Аллах (араб.)
*** Аллаху Акбару – Аллах велик (араб.). Обычно говорится три раза перед отправлением в поездку.