«…Где-то есть острова утешения
И спасительный берег
Для того, кто умел верить.
Там рождаются новые звёзды
И в горах расцветает миндаль
Для того, кто умел ждать…»
Fleur

- Ну, думаю, стоит начать с самого главного: я наркоманка. Колюсь уже давно. Не помню точно сколько. Кажется, что не под кайфом я была только в прошлой жизни… Я, наверное, жалкое зрелище из себя представляю… Но я не всегда была такой. Не всегда…
Знаете, когда-то все было такое красивое... Такое…бирюзовое… Да, именно бирюзовое… Мама вплетала мне в волосы ленты этого цвета. У меня были длинные, красивые волосы, не то, что сейчас. Мама тогда еще умела улыбаться. Когда она улыбалась, она светилась как звездочка… Такая красивая. Она могла бы быть такой всегда, если бы отец ее не расстраивал. Ему на своей фирме нужно было жениться, а не на маме…
А в один замечательный день врач сказал слово «рак». Как злой колдун, произнес волшебное слово, и мама перестала улыбаться, разучилась…
Отец даже после этого не стал баловать нас своим вниманием. Работа, работа, работа. А разве человек создан для работы? Разве человек создан для рака? Чудовищно это все. Когда мама умирала, она сказала мне: «Бедная моя девочка…». Когда я сейчас это вспоминаю, такое чувство, будто она знала, что нельзя меня оставлять с отцом одну, что он не сможет… Знала, что я не смогу. Она поэтому боялась смерти…

Вы когда-нибудь тонули? Вот такое чувство у меня было тогда… Совсем одна… И выплыть некуда, берегов не видно. И меня затягивало водоворотом, как бумажный кораблик. И темно без звездочки, страшно…

Я ненавидела отца. За то, что оставил меня одну, за то, что позволил мне сотворить с собой такое. А теперь понимаю, что он, скорее всего, просто боялся меня и не знал, что делать… Может, я ошибаюсь. Но он тоже нашел способ все забыть. У него новая семья, новая жена.

У каждого из нас здесь есть свой «поворотный пункт». Недавно новая жена отца позвонила и сказала, что у меня родился брат. Отец меня выгнал с крестин. Сказал, что жалкая наркоманка не смеет прикасаться к его ребенку. Стыд… По-моему, именно он отличает нас от животных. Не знаю, что там щелкнуло в моей голове, но вместо того, чтобы забыться в компании с наркотиками, я их все выбросила. Я тогда как будто со стороны себя увидела: существо, уничтожившее свою жизнь. И уж наверняка, мама дала мне эту жизнь не для этого.

Отец начал с чистого листа. И я думаю, мне пора бы заканчивать превращать свою жизнь в гиньоль.
Знаете, включаю новости и понимаю, что у меня не все так уж плохо... Только бы сил хватило…

Девушка замолчала и, опустив голову, стала рассматривать свои грязные кеды. Вся сжалась в комок нервов, по привычке ожидая от окружающих людей камней.

Сара глубоко вздохнула. Множество таких историй за последние полгода. И каждый раз переживание вместе с этими людьми, от начала и до конца. Это и ее история тоже. Чтобы заговорить о своей проблеме нужна смелость.
Еще больше ее нужно, чтобы поговорить об этом с близким человеком. Например, с мужем...

- Ты молодец, Мелани! Молодец, что пришла, что заговорила… Я вижу, ты, несмотря ни на что, хочешь справиться со своей зависимостью. И я верю, что сил у тебя хватит. Ты без наркотиков почти две недели, а это хороший срок, не каждый на такое способен. И твой мотив – он серьезный! Я думаю, ты сделаешь верный выбор между жизнью и наркотиками.

Сара не без удовольствия наблюдала, что девушка понемногу расслабилась и даже улыбнулась всем присутствующим.

- Ну вот, так уже лучше. А ведь у тебя такая очаровательная улыбка! Радуй нас ею почаще. И знаешь что? Я ведь знаю, каково это – тонуть, и каково быть одной в целом мире. Но самое страшное в том, что если мы не выкарабкаемся из этого водоворота, ничего больше не случиться. И ты не узнаешь много хорошего, что может с тобой может произойти. Да, будет еще и боль, но боящиеся страданий, бояться и радости. Это жизнь, и, не смотря ни на что, в ней есть достойные вещи. Я верю, что у тебя все получиться, Мелани.

Девушка взглянула на Сару, и хотела было что-то сказать, но передумала и просто улыбнулась немного смущенно. Сара улыбнулась в ответ с такой теплотой, на какую только была способна.

- Ну что ж, на сегодня нам переживаний и пищи для размышления хватит. У кого-нибудь, может, есть вопросы?

Все отрицательно покачали головами. Сегодня они что-то задержались дольше обычного, было видно, что все устали. Да и сама Сара хотела поскорее оказаться дома. Как же это прекрасно, когда есть дом и тебя там ждут!

- Тогда думаю, на сегодня это все. До следующей недели, ребята. Вы знаете номер моего телефона, если вам понадобиться моя помощь или захотите поговорить – звоните!

Полгода работы в больнице. Но вовсе не врачом – лицензии Сару лишили, а с ее «послужным списком» вернуть ее представляется мало возможным. Да и вряд ли бы она смогла сейчас быть врачом, посвящать работе большую часть времени. Когда-то это было необходимым– забываться. В наркотиках, позже – в работе, но сейчас есть что-то другое. Есть семья. Но заботиться только о них кажется эгоизмом. Их городок, хоть и небольшой, а проблем у людей не меньше. И этим людям нужна помощь. Вот Сара и стала добровольцем в центр помощи алкоголикам и наркоманам. Пусть даже если этот центр – лишь пара человек, которые верят, что могут помочь людям измениться к лучшему.

***

Вечерний воздух был наполнен ароматом магнолий, совсем рядом шумел океан. На улицах было много народа, наслаждающихся жизнью и прекрасной погодой в месте, похожем на рай.
Солнце уже опускалось за горизонт, и Сара взглянув на закат, улыбнулась, вспомнив, как совсем недавно дети поинтересовались, почему не слышно шипения, если горячее солнце погружается в холодную воду.

«Вот бы кто-нибудь мне в Фокс Ривер сказал, что я переживу и где буду через пять лет… Но нет, я бы не изменила своего решения!». Сара уже подходила к своей машине, когда кто-то ее окликнул. Обернувшись, она увидела Мелани – совсем еще молодая девушка, и, не смотря на потрепанный вид, очень красивая.

- Что-то случилось, Мелани?

Даже желание поскорее оказаться дома не могло тягаться с желанием помочь ближнему.

- Я просто хотела сказать… спросить… В общем, я боюсь, что одного моего желания будет мало… А мне ведь не за что зацепиться… Вот этого я боюсь.
Сара с пониманием посмотрела на девушку.

- Знаешь, у меня самой ведь тоже ничего не было кроме моего собственного желания. Мой отец… Он как будто не верил мне, и готов был общаться со мной, только если я избавлюсь от своих пагубных привычек... И он даже не подходил ко мне близко, будто я прокаженная какая…

- А ваш муж?

Сара от одного только его упоминания почувствовала волну нежности и света. Майкл… Муж… Это слово сладкое на вкус, как персиковый сироп.

- Своего мужа я встретила гораздо позже. Но было несколько моментов, когда я готова была вернуться к наркотикам, даже будучи вместе с ним. Происходили плохие вещи. Но я знала, что одно мое неверное движение и я потеряю все, во имя чего так много отдала. Оно того не стоит, Мелани. Жизнь может дать больше, чем наркотики. Даже вместе со всеми кошмарами, жизнь больше…

Сара замолчала и вспомнила то мгновение, когда крохотные ножки впервые толкнули ее живот. Вот она жизнь, внутри, и она прекрасна! И никакие наркотики, никакие кошмарные ужасы того, что случилось не смогут побороть это. Нет, ради этого стоит быть сильной. Сара вспомнила глаза Майкла в момент, когда он тоже это почувствовал: как будто огромный камень свалился с его плеч, как будто прошло это чувство вины, вся боль…

- Но неужели вы не хотите все забыть? Зачем сидите до вечера с неудачниками, алкоголиками и наркоманами? Ведь у вас же дом, муж, дети…

Сара облегченно вздохнула. Этот вопрос не мог поставить ее в тупик, она прекрасно знала, почему.

- Знаешь, Мелани… Один мудрец сказал: «Блаженны те, кто забывает, ибо не помнят они ошибок своих». Я с этим не согласна. Никогда ничего не надо забывать. Это сложно, это больно, но это также дает силы быть лучше, сильнее. Я очень хочу забыть большую часть того, что происходило со мной в моей жизни до того, как у меня «все стало хорошо». Но я и очень хочу это помнить. Чтобы знать, какой ценой я победила, и как я осталась человеком. Да, есть боль и мрак. Но есть и свет. Он есть всегда, нужно лишь открыть глаза. Ведь я перестала быть наркоманкой не тогда, когда появилось то, за что я могла зацепиться. Я поняла, что если разрушу себя, то потеряю всякую надежду, и ничего больше не будет, ничего не придет. Эта жизнь совсем не такая, какою бы мы хотели ее видеть. Эта жизнь может рухнуть в одно мгновение. Но она же может подарить такое волшебство, какое ни один наркотик дать не сможет… Ты говоришь, что тебе не за что зацепится. Мелани, да у тебя весь мир для этого есть! Все люди! Помогать им, любить их. Это не мало. Разве человек создан для наркотиков?

Уже садясь в машину, Сара сказала:
- Просто немного веры, Мелани. В себя, в людей… Порою, и этого достаточно для того, чтобы идти дальше.

***
Было время, когда она совсем не хотела возвращаться с работы домой, в пустую квартиру, где никто не ждет. Ее квартира не была уютной, даже несмотря на кучу всякого милого хлама, реализация желания «иметь», потому что на самом деле у нее не было ничего…

Но большой, уютный дом, встречающий светом в окнах, определенно, стоил всех кругов Ада.
Сара тихо вошла в дом. Похоже, ее любимые мужчины были так увлечены, что даже не слышали, как она приехала, громко работал телевизор, показывающий мультики. Как же хорошо, что время, когда в доме была тишина и покой прошло! Из небольшого холла перед гостиной Сара могла видеть то, что так часто приходило в ее сны там, в прошлой жизни, когда невероятный страх и боль были постоянными ее спутниками.

Майкл, сложив ноги по-турецки сидел среди вороха цветной бумаги и огромного количества неуклюже сложенных маленькими ручками лебедей. По обе стороны от него – их дети, две маленькие, точные его копии.

- Нет, Ал, не так, здесь идет обратная внутренняя складка. Смотри... Вот так… А теперь хорошенько прижать… Ну вот, наш лебедь готов!
- Здорово, пап! Получилось!
- А мой лебедь опять похож на таксу с крыльями… Пап, помоги мне, не получается шея!
- Ничего, Брюс, у меня тоже не сразу все получалось. Сейчас мы все поправим. Нужно просто сложить чуть дальше середины, чтобы туловище птицы было меньше, а шея длиннее. Вот так. Ну вот, теперь это прекрасный лебедь!

Сара улыбнулась. Даже жесты и выражение лиц у них одинаковое!
- А когда мама вернется, подарим ей наших лебедей. Это ведь не просто бумажные птицы. Это символ любви и заботы.
- В таком случае, вам придется смастерить еще огромную коробку для всех этих птиц – я же ничего не выбрасываю!
Сара, наконец, решила себя обнаружить.

Майкл поднял голову и улыбнулся так, как мог улыбаться, только глядя на нее, так улыбаются солнцу, так улыбаются жизни, так смотрят на абсолют, в котором готовы раствориться полностью.
- Барахольщица! – рассмеялся Майкл.
- Мам, мы уже соскучились! – в один голос закричали дети и бросились обнимать мать, Сара не удержалась на ногах и, смеясь, приземлилась на диван под тяжестью двух самых дорогих сокровищ в мире.

Было время, когда она и мечтать не могла о том, что станет женой и матерью. Было время, когда она вообще не смела мечтать и казалось, что уже никогда она не сможет смеяться и плакать от счастья.

Но мудрейший из царей был прав – все проходит. Время лечит боль, облегчает страдания. И вот уже снова можно улыбаться и мечтать. Было много смерти, очень много. Но есть и жизнь. Под пеплом прорастают цветы, над руинами строится новый дом, чистый и уютный, под сердцем начинают биться новые сердца, совсем крохотные, но уже вмещающие в себя всю любовь мира.
Майкл поднялся с пола, сел рядом с женой и шепнул тихо ей на ухо: «Спасибо… за жизнь». Больше ничего не нужно, лишь бы только он жил… Все проходит. Но есть кое-что, что навсегда останется неизменным.

Сильные руки Майкла и маленькие ручки сыновей обнимали Сару. С таким спасательным кругом не страшны никакие бури, ни прошлые, ни будущие.

«… Но ужасная правда состоит в том, что как раз невозможное мы, простые смертные, и должны совершить. Это мы должны пройти сквозь адское пламя – не для того, чтобы стать святыми, но чтобы стать окончательно и навечно людьми…»
Генри Миллер