У каждого есть что-то, что держит его на земле.

Серая палата без окон. Стеклянные двери отделяют ее от такого же серого, темного, страшного коридора. И пустота вокруг и внутри этой комнаты. Только слабое дыхание и безумный, молящий взгляд, ловящий каждое подрагивание губ больного – вот все, что наполняло это пространство. Остальное – безликие врачи в белых масках, царапающие по сердцу сигналы аппаратов – пустота. Незнакомые тени. Непонятные звуки. И лишь этот взгляд и слабое дыхание – такие знакомые друг другу, такие нужные, такие неразделимые… Взгляд, отделенный стеклянными дверями, спотыкающийся о холодное, прозрачное стекло, говорящий, просящий, молящий, шепчущий… о дыхании,… о возможности быть рядом,… о жизни. И дыхание больного… слабое… едва уловимое… обещающее. Быть рядом. Вместе.

Последняя нить, которая связывает – бывает разной.

Вокруг туман. И нет смысла бежать. А впрочем, уже и не важно ничего. Странные тени, населяющие этот туман - лишь обман. Только тени. И все, что осталось настоящего, не дающего уйти туда, где не надо бежать, где тихо и спокойно – это прикосновение руки к его руке. Это прикосновение души, не отпускающей его. Не дающей ему уйти. Прикосновение единственного, что может его удержать. И в этом тумане, это единственное, что он помнит и знает – этот взгляд, это прикосновение, эту душу.

Выбор – это условное понятие. Иногда, весь вопрос в том, на сколько сильны за и против двух вариантов.

Просто уйти. И больше ничего не решать. Ведь на последней черте гаснущего сознания, он знает, что сделал все, что мог. Выбрал то, что возможно было единственно правильным, сдержал данные себе обещания. А теперь можно просто уйти. Но среди этого странного, безразличного тумана есть шепот. И он не может понять смысла этого шепота, но знает, что пока он его слышит – он не уйдет. Знает, что этот шепот, быстрый, хриплый, звучащий из его собственного сердца, перевешивает возможность уйти. Возможность забыть. Не решать.

Память бывает разной. Сильнее всего – память сердца.

Нет желания оглянуться назад. Где-то, где еще существует частичка его сознания, он знает, что все закончилось. Но и это не имеет уже значения. Он просто теперь свободен.

- Мы теряем его…

Но остались только шепот и тепло чьих-то рук. И слезы… слезы на его руках. И он слышит только одну фразу – не уходи, не уходи, не уходи. И эти руки, не отпускающие его, отчаянно цепляющиеся, просящие остаться. И странная тревога наполняет сердце. Он уже не знает кто это, но какой-то памятью сердца понимает, что не может оставить этого человека. Не может позволить, чтобы этот кто-то остался в этом кромешном мраке. Он хочет помочь, хочет спасти, хочет остаться…

- Он дышит. Дыхание нормализовалось…

Такое близкое, почти ощутимое спокойствие сменилось болью и непонятным жужжанием. Не возможно открыть глаза и понять, что происходит. Но откуда-то, из наполняющего его голову жужжания он смог различить голос. Ее голос. Он узнал его сердцем. И слова – спасибо… спасибо… просто дыши… пожалуйста…