Спасибо Игле и Доджесс. Девушки, извините, но я у вас многое попёрла ^_^. И ещё - вы открыли для меня мир ПБ
***
В Поле крутизны было, как в горшке с фиалкой. Он врал, изворачивался и лебезил, а иногда вообще вёл себя, как последний идиот. Когда Пол нервничал, у него тряслись щёки. У Пола не было подружки последние восемь лет. И он лысел. В общем, Пол не выглядел крутым. Но он был быстрым и мстительным. И очень уверенным в себе.
Поэтому, наверное, он и удивился немного, услышав её весёлое "Kellerman, you are looking soooo cool".
В салоне всё ещё стоял едкий запах рвоты, и коврик у пассажирского сиденья был заляпан жёлтыми пятнами, но их машины остановились слишком далеко друг от друга, чтобы Саманта что-то заметила. Она полностью опустила стекло, не обращая внимания на холодный ветер, и выставила в окно локоть.
- Так крут… - Саманта странно улыбалась, и было непонятно: издевается она или говорит серьёзно. Скорее – она неумело играла флирт. Пошлый, весёлый и дешёвый. – И даже сексуален. Агент Келлерман, бега определённо пошли Вам на пользу.
Пол поджал губы, раздражённо кивнул и нажал на кнопку, опустив стекло около пассажирского сиденья до предела.
- Саманта, Боже мой! – Пол так же неискренне улыбнулся. Щёки подпёрли большие солнцезащитные очки. – Какая неожиданная встреча!
Их машины стояли на светофоре в нескольких метрах друг от друга. Саманта – в своём широком служебном Мерседесе, он – в чёрном уродливом монстре с неисправными тормозами, позаимствованном у мёртвого торговца оружием.
- Но, признаюсь, в костюме ты казался мне более горячим. – продолжила свою речь Трикси. Тонкие губы снова растянулись в ухмылке. – Кстати, Келлерман, я сейчас сама.
Пол насмешливо приподнял брови и осклабился.
- Ты не понял, Келлерман. В машине нет ни прослушки, ни Кима, ни других агентов. Ага?
- Кроме тебя, конечно, – вежливый кивок и ухмылка.
- Кроме меня, конечно, - ядовитая улыбка. – Давай заедем на парковку и немного побеседуем. Есть дело.
Замигал жёлтый свет. Многие машины сзади начали недовольно сигналить.
- Эммммммм…Хмммм… Знаешь что, Саманта, твоё предложение, конечно, очень соблазнительное, но… Нет. – Пол перестал улыбаться, дёрнул рычаг переключения скоростей и дал по газам. Лицо Трикси с приклеенной неестественной улыбкой и её локоть в окне Мерседеса смазались и остались позади.
- Тупая сука. – Пол поджал губы и раздражённо дёрнул головой. Но слева взвизгнули тормоза, и окна их машин снова поравнялись. Трикси, с напряжённым лицом, вцепилась в руль и щурилась из-за сильного ветра, бросающего волосы в глаза.
- Келлерман! Подонок! Ты меня уже достал!! Тормози!!!
- Передавай привет Киму, Саманта! Пока-пока!
Он снова вдавил педаль газа, вырываясь вперёд. На этот раз Мерседес нагнал его только через пару минут. Со всклоченными волосами и горящими холодной яростью глазами, Саманта вывернула руль вправо, вплотную приблизившись к машине Пола, и выставила в окно руку, сжимающую что-то чёрное. Пол почти испугался – это могла быть взрывчатка или слезоточивая бомба – но на засаленный чехол пассажирского сиденья упал маленький складной мобильный телефон. Выровняв управление, Трикси повернула к нему бледное, уже не улыбающееся лицо и зло бросила:
- До связи, милый!
Он ударил кулаком по кнопке стеклоподъемника, но Саманта уже сбавила скорость и пристроилась сзади. Пол сбросил очки и резко свернул вправо, в переулок. В дребезжащем зеркале заднего вида Трикси больше не преследовала его – она спокойно продолжала движение по основному шоссе, теряясь в потоке машин. Попетляв по улицам ещё минут пять, Пол припарковался у какой-то закусочной, положил ладони на колени, опустил лицо и закрыл глаза. Потом встряхнулся и уверенно, но брезгливо, схватил мобильный.
«У вас новое сообщение от неустановленного абонента» - светилось на экране, - «Прочитать/Перезвонить/Ответ».
« Келлерман, тупой сукин сын:). Очень жаль, что мы не смогли обсудить наши общие дела в более спокойной и уютной обстановке. Жди звонка после обеда. Уверяю, тебя это заинтересует. И это никак не связано с Кимом.
С приветом,
Саманта».
Пол захлопнул крышку и отбросил мобильный на заднее сиденье. Глубоко вдохнул, снова нацепил на лицо огромные солнцезащитные очки, вежливо улыбнулся своему отражению в боковом зеркале.
- Окей, Трикси. Поиграем.
Пол включил радио и вывернул ручку звука. Машина с рёвом рванула с места…
Но после обеда Трикси не позвонила, и, выходя из дешёвой забегаловки с куском пирога в бумажном пакете, Пол без зазрений совести выбросил маленький чёрный телефон в урну. Ну, что ж поделать – ей следовало сдержать своё слово.
Пол всегда ненавидел Трикси и втайне даже гордился этим.
И, садясь в машину с куском черничного пирога, он не мог сдержать радостной улыбки.
***

(за несколько часов до этого)

- Я вынуждена сообщить, что подаю в отставку и слагаю с себя полномочия Президента Соединённых…
„Кэролайн, к чёртовой матери!”
Пол уже не слушал, просто сидел на кровати перед телевизором и пытался зацепиться хоть за одну из множества мыслей, наслаивающихся друг на друга в его голове. Ведущая новостей с наигранно скорбным и встревоженным лицом, но алчно горящими глазами, продолжала говорить об официальной отставке Президента. Полу не нравилась Ведущая и люди, ей подобные. Все они слишком напоминали ему Каролину. Пол пошарил ладонью по покрывалу в поисках пульта, не нашёл, выругался и замер.
Сегодня у Пола выдался один из тех паршивых дней– таких оплеух судьба не отвешивала ему уже лет десять. Плюс ко всему - с утра болела голова, и звуки с улицы страшно бесили.
Пол откинул голову назад, посмотрел в потолок.
„Мать твою за ногу...” – вот какой была первая мысль Пола.
Он лежал и думал о том, что это конец. Она подала в отставку – а он приложил к этому руку. Хотя, воув!, такая стерва как Каролина заслужила все неудачи в своей жизни –каждый сломанный ноготь и каждую морщину, что уж говорить об отставке - эта старая сволочь сломала его жизнь. Но Пол никак не мог отмахнуться от назойливой мысли, что ей чертовски плохо сейчас. Кэролайн Рэйндолз, женщине из стали и гранита. Возможно, даже хуже, чем ему. Возможно, во много раз хуже.
Это Пола почему-то не радовало.
«Она думает сейчас обо мне?»
«Она думает обо мне?»
Телевизор продолжал бубнить. Снова повторяли заявление Каролины.
«Бл*ть, где этот пульт?!
Пол решил, что телевизор пора разбить. Хорошенько отпинать его ногами. А потом…
« А что потом?»
…он пойдёт в ванную, встанет затылком к быстро моющемуся кафелю и вышибет себе мозги. Киму определённо будет весело.
«Господи, 15 лет! Я угробил на неё 15 лет! А она подала в оставку!...»
Согревало душу только одно – полчаса назад он вполне мог её убить и загреметь на электрический стул. А после сегодняшнего старушке Рэйндолз будет чертовски сложно выжить и без его вмешательства.
«Где пульт?»
«Где пульт?!»
«Где пульт?!!!»
- Кэролайн Рэйндолз отправилась в свою резиденцию в сопровождении вице президента и… Она официально сообщила, что объявит имя своего преемника через…Смятение и горе царят на…
«Всё, хватит».
Пол чувствовал себя раздражённым. Вздохнув, он прищурился, направил пистолет в экран. Передумал - и дуло обожгло холодом висок. Пол закрыл глаза.
Щёлк!
Монолог ведущей оборвался, полоска голубого света втянулась в одну точку, и экран погас.
С пультом в одной руке и пистолетом в другой, улыбаясь от уха до уха, Пол бодрой походкой направился в ванную. Как ни глупо – но больше всего он сейчас боялся, что его стошнит. Как тогда, в восемнадцать лет, когда мать в очередном припадке отхлестала его по лицу вырванным из фена проводом. Или как на его 35-й день рождения, когда он корчился над унитазом в уборной ресторана «Балеро», со съехавшим набок шикарным галстуком и коробочкой с обручальным кольцом во внутреннем кармане пиджака. Остатки пищи и желчи забирают с собой и боль в грудной клетке, и клубок растерянности в животе, и сгусток злобы в мозгах – остаётся только нажать на слив. Но тогда снова становится легче жить. А сейчас Полу жить совсем не хотелось.
К радости Пола его желудок работал прекрасно, сознание не замутнилось, а тело, наперекор всему, чувствовало себя здоровым и счастливым. Постояв с минуту на кафельном пороге и прокручивая в голове сцену собственного самоубийства, Пол решил, что всё-таки никогда не страдал суицидальными наклонностями, а депрессии – это не аргумент для бывшего агента с почти двадцатилетним стажем. Пол вернулся в спальню, положил пульт на журнальный столик и вышел из номера, по привычке бережно и беззвучно прикрыв за собой дверь. Впервые за 37 лет у него не было цели, обязанностей, и он мог направиться в любую точку планеты под любым вымышленным именем. Это было похоже на свет в конце туннеля или на чёрную дыру, всасывающую в себя всё живое. Это было похоже на пропасть у ног отчаявшегося человека, на тёмное жерло бесконечно глубокого колодца. Это было...
Полное осознание обретённой свободы пришло к Полу через четыре минуты, уже в машине. Тихо выругавшись, он отложил солнцезащитные очки и согнулся от резкого спазма в желудке.
Его рвало.
***

Добавлено (2007-03-21, 11:56 Pm)
---------------------------------------------
***
(после обеда)

- Пооооол! Ты пришёл! Я так за тебя переживала. Те странные вещи, что ты мне наговорил, и вообще – ты так неожиданно вернулся, а потом снова исчез…Я просто не знала, что думать…
Сестра Келлермана закрыла дверь своего кабинета и опустила жалюзи. Теперь их нельзя было подслушать или даже просто понаблюдать, как Кристин меряет шагами комнатёнку два на два, а Пол облокачивается о столешницу и с умным видом кивает. Оставалось только дождаться, пока они наговорятся и выйдут.
Прислонившись к стене, Саманта стояла у автомата с кофе – в одной руке стаканчик с водянистым «американо», в другой – небольшая прямоугольная чёрная сумка на длинном ремешке. Она была похожа на журналистку, и никто не обращал на неё внимания – такие личности частенько ошивались в этом отделе. Саманта дёрнула рукой и посмотрела на наручные часы. Сегодня она ещё не ела. И вряд ли поест, если Пол и дальше будет бегать от неё как истеричная барышня.
Саманта фыркнула.
А ведь были времена, когда у неё сердце замирало от девчачьего восторга при виде Келлермана.
Например, в первую неделю её работы в Секретной Службе, она выходила из Департамента и случайно заметила подъезжающую служебную машину Кэролайн Рэйндолз. Мерседес затормозил прямо напротив неё, с переднего пассажирского сиденья вышел телохранитель, с заднего – Пол, в чёрных очках и закрученным проводом наушника над белым воротничком рубашки. Он оглянулся по сторонам, одёрнул пиджак и быстро обошёл машину, чтобы открыть дверцу перед вице-президентом. Всё, как и полагается, ничего выдающегося.
Но Господь Всемогущий! Саманта до сих пор не может забыть, как он это сделал! Такой спокойный, такой профессионал, и вдруг так порывисто бросается к дверце, лишь бы опередить шофёра или телохранителя. Он склоняется над Мерседесом в каком-то трепетном поклоне и протягивает ладонь. Кэролайн с достоинством принимает руку, выплывает из машины. Лёгкая улыбка для Пола – и он готов прыгать вокруг неё, как мальчик-паж. Но он понимает, что не имеет права вести себя ТАК, сдерживается, снова берёт себя в руки – стойка оловянного солдатика, морда кирпичом, сосредоточенный взгляд за чёрными очками. Кэролайн что-то негромко говорит ему, вероятно, что-то смешное – она-то совсем не старается выглядеть подобающе, она улыбается, глаза блестят – отворачивается и направляется к Департаменту. Келлерман следует за ней на шаг позади, всё ещё с непроницаемым лицом. И только поравнявшись с Самантой, он на короткий миг теряет контроль над образом. Дёргает подбородком и сжимает губы, пряча улыбку. И снова идёт за вице-президентом. Уверенный, сдержанный, страшно самодовольный.
Тогда Саманте было смешно наблюдать такие «сценки». Наверное, в Департаменте не осталось ни одного человека, который бы не знал о чуткой привязанности агента Келлермана к Кэролайн Рэйндолз, но за пять лет работы Саманте пришлось изменить своё отношение к этому явлению. Это уже не казалось ей настолько смешным.
Верность Келлермана граничила с одержимостью, он был похож на питбультерьера, беспощадного со всеми, кроме вице-президента. Поначалу Саманта тешила себя надеждами, что им всё-таки удастся сработаться – как-никак она была хорошенькой молодой женщиной и никогда не испытывала трудностей в общении с сотрудниками-мужчинами. Но «та» улыбка и та «порывистость» Келлермана не распространялись ни на кого больше. Саманте достался хороший профессионал, исполнительный, но и с огромным самомнением и ядовитым цинизмом. К тому же – убеждённый шовинист на работе, отмахивающийся от женщин-агентов, как от назойливых безмозглых мух. Как агент Келлерман Каролины Рэйндолз и просто агент Келлерман могли уживаться в одном человеке – было для Саманты загадкой…и вызовом. Своеобразной игрой с самой собой «на слабо». Она была вежливой. Была ласковой. Была игривой, смешливой, дерзкой, пассивной, послушной, весёлой, грустной, ироничной, глупой, холодной, сексуальной, милой, остроумной, рассеянной, профессиональной. Она испробовала на нём всё, чему успела научиться с другими мужчинами, но все эти хитрости отскакивали от Келлермана, как теннисные мячики от бетонной стены. Он относился к ней… никак. Даже к увальню Дэнни у него было больше тёплых чувств, чем к агенту Трикси на шпильках и в обтягивающей юбке. Это бесило и заводило Саманту, и она билась над Келлерманом ещё восемь месяцев. А потом игра затянулась, и не осталось ничего кроме злости. Саманта стала циничной и грубой. И только тогда Пол признал в ней равную…
Саманта вздохнула, мысленно обругала себя за сентиментальность, но всё-таки не удержалась от улыбки. Отхлебнула из бумажного стаканчика. Посмотрела на опущенные жалюзи и закрытую дверь. « О чём эти двое могут так долго разговаривать?» Она ужасно хотела есть. Но часы показали, что Келлерман и Кристин говорят не так уж и долго – всего пять минут. Можно снова расслабиться и получать удовольствие. Потому что лучшее качество любого агента – умение ждать. Ждать и слушать.
А слушать Саманта не только умела, но и любила. Особенно Келлермана. Теперь он не ограничивался бесцветными «угу» и «ага», выслушивая её указания. Теперь он пел соловьём (очень злым и циничным соловьём), вынуждая Саманту вступать с ним в длинные словесные баталии. Они обменивались шпильками в коридоре, обливали друг друга «изысканной» грязью в лифте, доводили до бешенства Кэролайн, превращая любое обсуждение конкретной проблемы или плана в её кабинете в цирк злословия. А в зале совещаний их коллеги зевали и пили минералку, пока внешне спокойные Саманта и Пол со скучающими лицами, но трепеща от наслаждения в душе, исполняли свой «танец с саблями». Им нравилось ставить друг друга на место. И постепенно они совершенствовались в своём искусстве. Они уже говорили редко и мало, но после каждой стычки, в зависимости от исхода поединка, Келлерман ходил с таким лицом, будто ему публично надавали пощёчин, а Саманта, красная как рак, запиралась в своём кабинете и, ломая ногти, рвала и комкала старые отчёты.
«Хорошие были деньки…»
- Я скоро вернусь, не беспокойся. – Келлерман приоткрыл дверь, собираясь уходить. – Может завтра. Но точно на этой неделе.
- Тебе обязательно уезжать?
- Посмотрим.
- Ладно, буду ждать звонка.
- Окей. Пока, Кристин.
Келлерман закрыл за собой дверь, сунул руки в карманы и направился к лифту.
Пора действовать.
Саманта бросила бумажный стаканчик с остатками кофе в урну, одёрнула пиджак, повесила сумочку на плечо, провела рукой по волосам. Следить за собой всегда – глупая исключительно женская привычка, которая помогала Саманте с младших классов до перехода в Секретную Службу, и которая, как и курение, ужасно мешала последние шесть лет. Стараясь ступать тихо и проклиная неудобные шпильки, она подкралась к Полу и, схватив его под локоть, шагнула вместе с ним в открывшиеся двери лифта. Как и ожидалось – он вздрогнул. Потом – снова расслабился, высвободил руку и тихо выругался.
- И далеко ты собрался бежать, Келлерман?
- Да уж как можно дальше от вас. Как ты меня нашла?
Пол нажал кнопку первого этажа, достал из куртки очки, подумал и сунул их обратно в карман.
- Просто догадалась. В твоём досье указано, что у тебя есть сестра.
- Понятно, молодец.
- Вот только не надо снова от меня убегать, Келлерман. Я на каблуках.
- Нет, я, конечно же, добровольно сдамся в руки Киму. Ты угадала.
- Не глупи. Я с самого начала сказала тебе, что это никак не связано с Виллиамом Кимом.
- И я должен верить Саманте Трикси, кристально честной женщине, да?
- Это связано с Кэролайн Рэйндолз. Ты нужен ей.
Саманта знала, куда бить. Пол растерялся. Сделав как можно более скорбное выражение лица, она добавила.
- Я всё ещё работаю на неё. И она просила привезти тебя.
Пол задумчиво рассматривал свои ботинки. Выглядел он жалко.
- Я тут больше ни при чем.
- Я знаю, Пол, я всё знаю. Но Кэролайн очень просила тебя приехать к ней. Она сказала, что ты – её последняя надежда. Пол?
Он выдавил вежливую улыбку и посмотрел Саманте в лицо.
- Ты сейчас похожа на ведущую новостей.
- Что?!
- Такая же кислая мина и блядские глаза.
Он рассмеялся. Саманте очень хотелось отвесить ему оплеуху, но она плотно сжала зубы и сдержалась.
- Агент Келлерман…
- Я больше не агент.
- Нет. АГЕНТ Келлерман. Я в последний раз предлагаю Вам всё исправить. Это возможно. Это во власти Кэролайн Рэйндолз, всё ещё. Я ничего не требую и не давлю на Вас, я просто предлагаю поговорить, без прослушки, без наблюдения, в каком-нибудь общественном месте – ПРОСТО поговорить.
Слегка скривившись, он ждал, пока лифт приедет на первый этаж. Он был готов бежать.
Саманта устало вздохнула и выпрямила спину.
- Ладно…Ладно… - она поджала губы и тряхнула головой. – Келлерман, серьезно, я страшно хочу есть! Я тебе клянусь, что у входа не ждёт машина с агентами. Отведи меня в любую закусочную, и я буду считать свой долг перед Рэйндолз выполненным.
К удивлению Саманты, Пол приподнял брови и фыркнул. Сунул руки в карманы и небрежно пожал плечами.
- Окей, Трикси! Хммм… Я даже угощу тебя ужином!
С мерзкой ухмылкой на лице, не оглядываясь, Келлерман вышел из лифта и направился к выходу. Саманта последовала за ним.
Ровно на шаг позади.
«Ну что ж, наслаждайся, Пол. Пока».

Добавлено (2007-03-21, 11:57 Pm)
---------------------------------------------
продолжение, наверное, будет(