***

Я одержима.

Это ощущение обрушилось на меня словно цунами. И я интуитивно чувствую, что на это раз у меня нет шансов на спасение. У меня нет шансов сохранить свою душу.

Я снова одержима.

Я была наркоманкой. Я была на самом дне, а потом я избавилась от этой зависимости. Думала что избавилась. Но нет, она просто видоизменилась. У меня ломка. У меня снова ломка и я отчаянно нуждаюсь в моём наркотике. Я отчаянно нуждаюсь в Майкле. Я должна его видеть. Должна слышать его голос. Должна дотронуться до его кожи. Должна почувствовать на себе его взгляд. Мне плохо. Мне физически плохо от невозможности обладать моим наркотиком.

Мне плохо, но я борюсь с этим. Ведь однажды я уже сумела победить наркотическую зависимость, страшную зависимость. Я должна победить и это. Должна и я борюсь.

Я одержима им, но тщательно скрываю это.

Я холодна с ним, я сохраняю видимое равнодушие. Я выдерживаю его взгляды. Не отвечаю на его попытки сблизиться, потому что знаю, стоит возникнуть хоть малейшей щели, в той плотите, которую я воздвигла на пути к своему сердцу, как вся она обрушится на меня. Обрушится всей своей тяжестью. Тогда я сломаюсь. Я не выдержу.

Два года я жила без наркотиков. Два года, а теперь, у меня снова лихорадочно блестят глаза. Снова в ушах раздаётся оглушительный стук собственного сердца.
Тук-тук-тук…
Каждый удар приближает меня к дозе. С каждым ударом всё труднее сохранять спокойствие. С каждым ударом, мысли, терзающие меня, становятся всё навязчивее: «Вдруг он не придёт, вдруг с ним что-то случилось» Я пытаюсь взять себя в руки. Но мне хочется бежать к нему на встречу, убедиться, что всё в порядке. Я заламываю руки и нервно хожу по кабинету. Я закусываю губу и тщетно пытаюсь думать о чём-то другом. Я нахожу в себе силы сесть за стол и изобразить видимость работы с документами, но я смотрю на белые листы с колонками цифр, а перед глазами стоит его лицо.

Я нуждаюсь в нём.

И когда он появляется на пороге лазарета, я испытываю невероятное облегчение, ужас, страх одновременно. Мне хочется, чтобы он быстрее приблизился, и в тот же миг мне хочется убежать подальше. Скрыться от его проницательного взгляда. Целый шквал эмоций беспощадно обрушивается на меня. И я погребена под ним. Полностью. Абсолютно.

Но я напрягаю все свои силы, и надеваю на себя маску безразличия. Потому что иначе нельзя. Потому что, если я уступлю ему, если я уступлю своему сердцу, своим чувствам, вся моя жизнь, столь тщательно воздвигнутая из старых обломков, снова рухнет.
Я не выдержу этого. Я не выдержу этого снова.

Я должна быть сильной. Я должна сохранять дистанцию. И я буду так поступать. Я буду улыбаться ему, вежливой, ничего не значащей улыбкой, какой тебя награждает продавец в любом магазине. Потому что так и есть. Он мой клиент. Я врач, а он мой пациент.

Нет, не так…

Я не просто врач, а он не просто пациент. Он - преступник.

Я не должна быть одержима преступником.

Я пытаюсь рефлексировать. Пытаюсь понять что-то для себя. Но я знаю только одно – меня тянет к этому человеку. Я знаю, что это не правильно, я знаю, что всё это глупость, и я знаю, что это невозможно в первую очередь для меня. Ведь он преступник, он нарушил закон. Он сидит в тюрьме и проведёт здесь ещё почти полные пять лет. Ладно, пусть два с половиной года, но это всё равно слишком долго. Но даже когда он выйдет на свободу, что изменится?

Я стала бояться саму себя. Ведь это не в моём стиле. Совсем не в моём стиле. Сара Танкреди не испытывает таких чувств. Она лишком холодна и рассудительна, для таких переживаний. Да, я такая. И пусть меня считают снежной королевой, одиночкой. Пусть. Это лучше чем то безумие, та одержимость, что наполняет каждую клеточку моего тела и делает невыносимым каждый прожитый миг.

Он преступник.

У меня не может быть с ним ничего общего. Он всего-навсего преступник. Мне всё равно, какие мотивы у него были. Он преступник, и этот факт ничто не может изменить. У дочери губернатора не может быть связи с преступником. Где это видано, чтобы первое свидание проходило за решёткой? Он преступник, и я знаю, что если я не буду сильной, если я позволю его проникновенному голосу, пристальному взгляду и чутким прикосновения пробить мою защиту, то вся моя жизнь рухнет. Я потеряю сама себя.

Он преступник.

Это один из тех основополагающих барьеров, через которые я не могу переступить. Если я сломаюсь, если я позволю себе хоть на мгновение поддаться соблазну, то я потеряю сама себя. Я не буду знать, как мне жить дальше. Все мои ориентиры, те маяки, которые сумели вывести меня из наркотической бездны и удерживали меня всю мою жизнь, исчезнут. Это будет концом. Стоит дать слабину, и фундамент исчезнет. И все мои устремления, желания, чаяния и надежды… Да вся моя жизнь рухнет, словно карточный домик. Этого не должно произойти. Не должно.

Я должна прекратить это безумие, я должна как-то изжить эту одержимость.

Моя болезнь, моя лихорадка Майклом Скофилдом… Это неправильно.

Я не хочу и страстно желаю наших встреч. Я понимаю, что он привык к популярности у девушек. Я же вижу. Он уверен, что может покорить любую. Я не хочу быть как они. И не буду. Я хочу верить в это как можно дольше.

И всё же я одержима им.

Я слишком хорошо помню каждый наш разговор, каждую нашу встречу. Каждый его взгляд. Он снится мне … Господи, он слишком часто мне снится. И даже во сне я ощущаю эту обречённость. Наши отношения невозможны. Во сне я пытаюсь убедить его в этом. Его, или саму себя? Я пытаюсь, но у меня ничего не получается. И каждую ночь я просыпаюсь с ужасом от того, что барьер рухнул.

И утром, видя своё отражение в зеркале, я прихожу в ужас. Это настоящая болезнь. Это лихорадка, от которой нет лекарств.

Это моё безумие, мой крест, моя одержимость.

Никто не должен узнать, какие чувства я испытываю к этому человеку. Никто. Я должна держать всё в себе. Я должна быть сильной и стойкой. Я должна одевать маску всякий раз как вижу его, всякий раз, как кто-либо заводит разговор о нём. О моём наркотике. О моём Майкле.

И я молюсь, чтобы мне хватило сил вынести это испытание.

FIN