Стрелка на часах медленно переползает за отметку двенадцать. Я думаю о ней.

Из неплотно закрытого крана капает вода. Я думаю о ней.

У темноты скрипучий голос. Я думаю…

Четыре буквы. Четыре резкие, болезненно-острые буквы.

С...

Это невозможно вынести.

О…

Черт, почему он?

Н…

Я убью каждого…каждого, кто приблизится к нему.

А…

Забери меня! Забери меня вместо него!

Четыре стены. Прямоугольник. Колючая проволока, за которой законы перестают действовать.

Часы тикают.

Сегодня суббота. Сколько можно ждать?

Я разбираю слова на буквы. Каждая буква - отдельный мир. Вместе они – четыре стены. Прямоугольник.

И где-то, среди всех С и О, в самом сердце этого кошмара мой брат.

Он один. Он не может защитить себя. Он там. По ту сторону решетки. А должен сидеть в своем кабинете, склонившись над чертовыми чертежами.

Зачем? Этот вопрос я буду задавать себе теперь до конца своих дней. Зачем в его руки попал этот план коммуникаций Фокс-Ривер? Зачем я пытался заставить его верить мне? Зачем требовал от него понимания?

Просто я хотел, чтобы был кто-то, кто знал бы правду.

Да, брось, Линкольн, ты просто хотел доказать себе, что во всем происшедшем нет твоей вины. Ты хотел облегчить душу. Хотел, чтобы на твоей казни он смотрел на тебя не как на убийцу. Хотел, чтобы он сказал Веронике, что…

Часы тикают громче.

Он мне ничего не должен.

А вот я у него в долгу.

Начинается дождь – и я открываю окно. В шепоте черных капель тонут обрывки мыслей.

Нужно просто поспать. На пару часов забыть, что ты тут, а он там.

Тяжелая пыль клубится в воздухе. Хватает цепкими крючьями за легкие и выворачивает сомнения наизнанку.

Линк, сделай что-нибудь.

Руки дрожат, и ногти крепко впиваются в свои же ладони.

Хотя бы что-нибудь для меня. Хотя бы раз.

И это «хотя бы раз» как будто шипит на губах, разливается высушенной глухой ненавистью внутри меня. Он просит помощи, впервые в жизни просит у меня - и я ничего не могу сделать. Просит помощи – а я ничтожество. Я ненавижу себя еще сильнее. За все. За всех.

Еще пара секунд – и я понимаю, что черное и белое – это всего лишь оттенки. Не основная палитра – всего лишь жалкое подобие той темноты, что разливается внутри меня.

Страшно.

Одиноко.

И хочется разбить проклятые часы, которые тикают.

Люди придумали десятки синонимов к слову смерть, только для того, чтобы забыть об истинном его значении.

И пятнистая боль не заполнит собой пустоту вокруг. Боль – это глупо.

Время остановилось. Если бы я мог заплакать, то мы бы стали с дождем братьями.

Я поднимаю голову и смотрю в небо Панамы.

Магазинчик для аквалангистов. Гамак и золото всех пляжей мира.

Бог, если ты есть, то сделай так, чтобы стены Соны упали. Если ты есть, то помоги Майклу выжить там. Если ты есть…

Просто прости меня. Не наказывай его за мои грехи.

Вместе с шумом дождя врывается внутрь что-то чужое, инородное – зверь?

Сколько будет длиться эта ночь?

Часы тикают. Как будто смеются над моей беспомощностью.

Чертовы часы! Они всегда смеются!

Я хватаю их и со всей силы ударяю о стену.

- Хорошо смеется тот, кто смеется последний!

Воздух. Я рву на себе рубашку, легкие стонут от раскаленной лавы ненависти.

Я иду, Сона.

Тебе не получить еще одну жертву.

…На полу тикают разбитые часы…