I will not die, I'll wait here for you
I feel alive, when you're beside me
Three Days Grace - Time Of Dying

~~*~~

- Извините, вы Скотт Колдбрендер?
- Ну да, а вы, наверное, Дебра Джин?
- Приятно познакомиться.
- Взаимно.

Они всего лишь случайные попутчики. Дэвид нашел Дебру в последний момент.
Она сразу ему понравилась – короткие темные волосы, озорной блеск в глазах и угловатая фигура.
Странный, дерганный, нервный – таким он показался ей в первый раз.

Они едут в машине и поют песни, те, которые знают – от кантри до рока. Он просто крутит кнопку радио – как выпадет.

Он называет ее девочкой.

*

От текилы голова кружится, и Дебра уже не чувствует себя просто девочкой.
Он целует ее и чувствует кисловатый вкус лайма. А еще особый вкус – алкогольный такой.

Он медленно расстегивает молнию ее джинсов и осторожно снимает их. Касается ее осторожно, будто она хрупкая фарфоровая кукла с широко открытыми глазами.
Вот только глаза у кукол так не блестят.

Кончиками пальцев проводит по гладкой коже так, что она вздрагивает от каждого прикосновения. Его дыхание щекочет ей шею и маленькую грудь, и он шепчет:
- Все будет хорошо.

А потом он резко входит в нее так, что дыхание перехватывает – больно. И что-то горячее и влажное течет у нее между ног. Она вскрикивает, коротко, хрипло. И ей больно, но она закусывает губу и глотает воздух - терпит.

Дебра смотрит в серый потолок расширенными зрачками, слышит его тяжелое дыхание и равнодушный скрип кровати, а потом резко зажмуривается, когда он очередным толчком вжимает ее в кровать.

Когда он кончает, она вскрикивает, и слезы брызгают из ее глаз, тогда она прижимается к нему всем телом, мокрая и горячая, утыкается лицом в его грудь, напряженно дыша и всхлипывая.

- Все хорошо, успокойся, - он берет ее за подбородок, целует, и губы у нее распухшие и соленые от слез.

Она шепчет:
- Скотт…

Дэвид вздрагивает.

*

Они лежат в кровати, улыбаются, смеются, болтают о всякой чуши, о Гавайях, когда раздается стук в дверь.
Она вскакивает, выглядывает в окно и удивленно говорит:
- Это полицейские.
- О, нет. Нет-нет-нет.

Паническое нет.

Он чуть не падает с кровати, несется в ванную.

Полицейский трясет фотографией перед ее лицом и ее глаза удивленно округляются, а рот полуоткрыт.
- Вы видели его?
- Нет.

Спасительное нет.

Она захлопывает дверь и в страхе поворачивается, он выскакивает из ванной. И вид у него тоже напуганный. Она отступает на шаг назад и говорит – нет.
Качает головой и говорит – нет. Повторяет как молитву.
Врезается спиной в стену и говорит-говорит-говорит это гребанное нет.

Он хватает ее за руки – больно, она пытается вырваться, но не может, сил не хватает. Он прижимает ее к стене, а она шепчет:
- Отпусти, пожалуйста, - почти плачет.
- Посмотри на меня. Посмотри!
Она поднимает голову и смотрит, долго, неотрывно.
- Я вернусь. Обещаю.
- Мне все равно.

На самом деле, все равно – это равнодушное нет.

Он резко отступает назад, отпуская ее.

Она говорит, и голос дрожит:
- Я пойду прогуляюсь, хорошо? Оставлю ключи прямо здесь, - она кивает на столик. – И, когда я вернусь, моя машина исчезнет. Я уверена, что через несколько часов ее где-нибудь найдут… Брошенной.

Дебра выскальзывает за дверь, а он так и остается стоять на месте, как последний идиот.

*

Дебра стоит на бесконечно длинном пыльном шоссе, и горячий ветер обдувает ее со всех сторон. Вокруг суетятся полицейские. Но ей все равно.

Все, что осталось после него – это пять букв aloha на пыльном стекле ее машины и ноющая боль между ног.

Она стоит на пыльном шоссе и смотрит вдаль, в горизонт, где раскаленный воздух подрагивает, искажая контуры. Сжимая веки и подставляя мокрое от слез лицо ветру, смотрит туда, куда ушел он.

*

Она - на крыльце своего дома, и он перед ней, глупо улыбается и говорит:
- Меня зовут Дэвид.
И вид у него счастливый такой.

А потом, будто в замедленной съемке, со всех сторон появляются люди в форме, они выбегают из машин с тонированными стеклами, они размахивают оружием, и Дебре кажется, что сейчас, как в дурацком кино, раздастся выстрел, и его кровь окропит ее светлую рубашку.
Она думает и мысленно ругает себя за это.

Наручники щелкают.
Он кричит:
- Я буду писать тебе. А ты будешь отвечать мне?

Но она не отвечает, лишь стоит, опустив руки, грустно улыбаясь, и слезы катятся по ее щекам.

*

Теперь он смотрит на мир по-другому - его глаза широко открыты. А на скуле уже загустела темная кровь.

Все, что осталось от него – это красные брызги на битом стекле не ее машины.

*

Телевизор монотонно шумит в гостиной. Дебра, спускаясь с лестницы, машинально слушает.

"И последние новости о группе заключенных, сбежавших из тюрьмы строгого режима Фокс-Ривер, штата Иллинойс – вчера вечером был убит Дэвид Аполскис, при попытке оказать сопротивление…"

Дебра не сразу улавливает смысл сказанного.

А потом будто очередную ступеньку из-под левой ноги вырвали, и она ухает куда-то вниз, в пустоту. Оступается, чуть не падая.
Она спускается по лестнице, медленно, будто во сне и шечпет – нет.
Нащупывает стену и шепчет – нет.
Прислоняется к ней спиной и шепчет – нет.
Сползает вниз, устало прикрывает лицо ладонью и шепчет-шепчет-шепчет, как ей кажется, это спасительное нет. Или нет, которое заберет всю ее боль.

Бесполезное нет.

*

end