ОНА:
Жесткий взгляд… Поразительная невозмутимость… Мистер Бэгвелл, в который раз Вы попадаете в лазарет? Я уже не могу припомнить. Всегда на волосок от смерти, любите ходить по острию ножа? Но Вы слишком часто соскальзываете, и этот нож режет вашу кожу…

Это должно быть очень больно… Я читала ваше личное дело и записи психолога. Нелегко вырасти хорошим человеком, учитывая обстоятельства вашего детства. Но я нисколько Вас не оправдываю – это было бы жестоко по отношению к тем молодым ребятам, чьи глотки Вы вспороли ради удовлетворения своих наклонностей.

Ваш внутренний мир таится слишком глубоко под вашей наружностью. Все Вы таите в себе, ваши терзания не отражаются в черных наглых глазах – они остаются шрамами на теле, шрамами от бесчисленных стычек с жизнью…

Вы знаете, что никто рядом с вами не чувствует себя хорошо? И это не удивительно, Вы обладаете удивительным даром отталкивать от себя людей, и в тоже время в Вас заложен непостижимый магнетизм…

Однажды, когда я пыталась завязать с Вами разговор, Вы сказали: «Опасно связываться со мной». И знаете, это чистая правда. Самому-то Вам не горько это осознавать?

Вы создали себе дурную репутацию, но это еще полбеды – Вы на практике доказываете, что сплетни, пускаемые о Вас в Фокс Ривер правдивы. Сейчас ваш очередной сокамерник наверняка благодарит бога за ту передышку, которую Вы ему предоставили, находясь здесь.

На днях слышала, как охрана смеется над вашим неудавшимся романом. Знаете ли Вы, что они вскрывают ваши письма? Навряд ли… Никто в здравом уме не рискнет сообщить эту новость маньяку. Хоть они никогда и не признаются, но они боятся Вас. И я боюсь. Но еще больше я Вас ненавижу!

ОН:
Милая, обаятельная медсестренка, дочка правительственной шишки к тому же… Что ты забыла в заведении, подобном этому? Или служение своему делу превыше всего? Интересно, легко ли делать вид, что не замечаешь этих невоспитанных мужланов, кровь которых загорается от одного твоего прикосновения…

Добрая улыбка… Мисс Танкреди, вам наверно не раз говорили, что у вас удивительно ласковые глаза. Редко встречаешь хорошее отношение к себе в месте, подобном этому, но у тебя всегда найдется утешающее слово.

Именно эти твои качества в реальной жизни, за стенами этой клоаки, делали бы тебе честь, но здесь, в этом решетчатом склепе ты просто симпатичная кукла, которую хочет добрая половина заключенных, побывавших в медицинском отсеке.

Слышал, завела шашни с новичком? Одобряю твой выбор, его неоновые глазки и татуированный животик и меня не оставили равнодушным. Но решишься ли ты на более серьезный шаг? Ведь он для тебя под запретом. А запретный плод, как известно, всегда сладок…

Знаешь, мне нравятся огонечки страха в твоих глазах, когда ты садишься рядом, чтобы сделать перевязку. Наверно думаешь, что я чудовище… И правильно делаешь, что опасаешься – береженого бог бережет…

Ты чем-то похожа на Нее… Может интонациями голоса, может легкостью рук, может привычкой поправлять непослушную прядь волос. Не могу сказать. Но когда ты занимаешься обработкой моих ссадин, то я невольно представляю Ее на твоем месте…

Вот только твои попытки завязать мо мной беседу… Мне они не по душе. И дело не в том, что я боюсь сказать или сделать что-то лишнее, о просто…не могу говорить на отвлеченные темы с женщиной, вызывающей в моей памяти улыбку другой…той, которая была мне ближе всех на этой проклятой земле. И за это я тебя ненавижу!

* * *

Она присела на стул рядом с его койкой, и, улыбнувшись в нахмуренные брови, сказала:
-Сейчас сделаем перевязку, мистер Бэгвелл.
Уголки тонких губ поползли вверх.
-Я всегда к вашим услугам, мисс Танкреди.
Обрабатывая спиртом один из глубоких порезов, она заметила, что мужчина смотрит на нее. От этого тяжелого взгляда Саре всегда становилось не по себе. Слишком уж неприятен был ей этот заключенный, чьи руки не раз омывала кровь.
-Вам не больно? – спросила она, прекрасно осознавая, что «не больно» ему быть не могло.
Ухмылка.
-Ваше очарование служит мне обезболивающим, - негромко проговорил Теодор, наклонившись к ней поближе. Сара не смогла сдержать улыбки.
-Теперь я понимаю тех, кто поддается вашему обаянию, - нарочно посильней нажала на шов.
-О, я умею быть любезным, - проговорил он, поморщившись.
-Вас точно ничего не беспокоит? – как бы случайное касание пореза, причиняющего саднящую боль.
-Определенно нет, - со стороны выглядело как вежливое общение врача с пациентом. Но в их глазах считалось совсем не то, что произносили губы.
-В таком случае вечером вас переведут в общий отсек, - обронила Сара, вставая.
-Жду-не дождусь, - он нервно облизал пересохшие губы.
Медсестра направилась в выходу из лазарета.

Ненавижу тебя, извращенец…

Взаимно, кукла…