All the leaves are brown and the sky is grey
I've been for a walk on a winters day
I'd be safe and warm if I was in L.A.
California dreamin', on such a winters day.

Джина Гершон нервно прохаживалась вдоль широкого окна-витрины гостиничного номера. Театрально заламывая руки, она причитала:
- Почему, Доминик? Почему?
Меня удивило, что Джина называет Виктора Домиником. Хотя, возможно, ее: «Почему?» подразумевало не «Почему ты пришел убивать меня, Виктор?» А «Почему ты не можешь сыграть эту сцену, Доминик?»
Виктор-Доминик понуро стоял напротив Джины. Их разделял стеклянный журнальный столик на колесиках. Доминик взирал на Джину грустными глазами Линкольна Барроуза, и тоскливо молчал.
Вдруг откуда не возьмись, появился доктор Хедек, со станиславовскими криками: «Не верю!»
Гостиничный номер в мгновение ока превратился в съемочную площадку, ярко освещенную софитами.
Встав между Джиной и Домиником, доктор Хедек принялся нараспев читать монолог мужа Джины, и по совместительству босса Виктора, совсем из другого эпизода. Доктор Хедек самозабвенно убеждал Виктора-Доминика в необходимости убить Джину.
Кончив монолог, доктор Хедек в упор глядя на Доминика, повторил несколько раз: «Красивый, как вампир!»
Не в силах выносить дальше этот кошмар, я проснулась, и открыла глаза.
Электронное табло часов показывало, что нет еще четырех утра.
Я перевернулась на другой бок, пытаясь снова заснуть. Закрыла глаза. Задремала. И опять причитающая Джина, и грустные глаза Доминика.
Я выбралась из постели. Если бы мне удалось уснуть, вся съемочная группа гонялась бы за мной во сне с криками: «Что ты написала?»
Я подошла к окну. Открыла жалюзи. Морской бриз, подувший мне в лицо и растрепавший волосы, принес решение, что мне делать на границе ночи и утра. Часы показывали начало пятого.
Натянув спортивный костюм, и прихватив полотенце, одеяло и термос с кофе, я вышла в предрассветную темень. Присыпанная гравием тропинка, спускающаяся от бунгало номер 2 под холм к берегу океана вывела меня на пляж.
С моря дул свежий ветер, пахнущий йодистыми водорослями и солью. Волны успокаивающе шумели. Я шла по песку к воде, и песчинки щекотали ступни, набиваясь в кроссовки.
Я брела по пляжу на юг, в сторону рифов. Предрассветный час самый темный. Видны были лишь белые барашки волн под звездным безоблачным небом. Я вглядывалась в ночную темень, пытаясь найти его на берегу. Я знала, что он бывает здесь каждое утро.
В нескольких метрах от себя я смутно разглядела силуэт его светлого серфинга.
Обрадовавшись, что я разыскала Доминика на пляже, я попыталась ускорить шаг, и подбежать к нему. Но кроссовки проваливались в песок, и я еле волочила ставшие непослушными ноги.
Стоя ко мне спиной, он чистил доску от песка. Шумно вдыхал морской воздух широкой грудью.
Дом натянул гидрокостюм лишь до пояса. И я залюбовалась рельефом мышц его торса. Не отрываясь смотрела на мускулистые татуированные руки.
Отпустив свой сверток на песок, я подошла к Доминику ближе.
- Доброе утро!
Дом обернулся на мой голос. Казалось, он даже не удивился, увидев меня.
- Привет! – Домик наклонился поцеловать меня в знак приветствия. Его небритая щека царапнула мое лицо. – Ты что так рано здесь? - Легонько обнял за плечи.
- Не спится! – Я коснулась его правого предплечья. Провела пальцами по татуировке якоря. Она моя любимая. – А утром у моря так чудно! – Я почувствовала, как напряглись мышцы руки Дома под моей ладонью.
Не удержавшись, и погладив руку Домика большим пальцем, я убрала ладонь, положив ее на серфинг.
- «Патагония»? – Я спросила просто так, чтобы избежать неловкости молчания.
- Нет. Это «Инсайт». - Мне все же удалось удивить Доминика. – А ты знаешь товары «Патагонии»?
- Только по академическим статьям.
- У «Патагонии» очень хорошие доски, и костюмы тоже. Но я много лет пользуюсь «Инсайтом». Привык.
Видно, Дом не гнался за именитыми брендами, и не изменял своим привычкам.
- Ладно, не томись! – Я подмигнула Дому. – Иди кататься!
Доминик по-приятельски похлопал меня по плечу. Подхватил доску под мышку, и побежал к воде.
Я опустилась на расстеленное на песке одеяло. Плеснула из термоса кофе, и приготовилась наблюдать за зрелищем катающего на серфинге Доминика.
Дом плыл наперерез волнам, навалившись животом на доску. Поймав подходящую волну, он разжал пружину своего гибкого тела, одним движением вскочив ногами на серфинг, стараясь удерживать равновесие. Я различала его силуэт в свете огней пирса. Оседлав волну, Дом укрощал дикий норов океана, подчиняя стихию своей воле. Превращал привередливые волны в своих покорных коней.
Наигравшись в догонялки с морским ветром, и натешившись вдоволь с волнами, Домик выбрался на берег. Подошел. Аккуратно положил доску на песок. Я смотрела на него снизу вверх, сидя на подстилке. Дом, не заметив, встал на край одеяла. Струйки морской воды стекали с его гидрокостюма.
- Дом, уйди! – Я отряхнула холодные капельки с рукава. – Ты же капаешь!
Домик рассмеялся, и принялся подпрыгивать. Капли морской воды разлетались в разные стороны, попадая мне на лицо, на волосы, на спортивный костюм.
- Дом, прекрати! – Я смеялась вместе с ним. – Бррр! Холодные!
Я отползла в сторону.
- Пойдем искупнемся! – Домик плюхнулся на одеяло.
- Не хочу! Холодно! – Я поежилась.
Куражась, Дом сгреб меня в охапку, специально прижимая меня к своему мокрому гидрокостюму.
- Домик, пусти! Ты же весь мокрый!
- Пошли! Вода замечательная! – Продолжал уговаривать меня Домик. – Ты ведь надела купальник? – Его пальцы легли на замок моей олимпийки. Потянули его вниз, открывая молнию на несколько сантиметров. И остановились. Не желая попасть в курьезную ситуацию, Дом не стал открывать замок до конца.
- Одела! – Я кивнула.
Дом потянул замок олимпийки вниз.
- Может, лучше кофе попьем? - Смеясь, стала хватать его за руки, пытаясь вырвать замок из его сильных цепких пальцев.
Дом повалил меня на одеяло.
- Ты и так уже вся мокрая! - Мои руки упирались в его мускулистые плечи. Прорезиненная ткань гидрокостюма холодная и гладкая, как кожа какого-нибудь водоплавающего животного. - Пошли купаться!
Безумно хотелось обнять его за шею. Погладить пальцами его бритый затылок. Провести языком по его обветренным губам, соленным от морских капель. Но сейчас это всего лишь только игра.
Боковым зрением я уловила свет фар машины на шоссе у подножья холма.
- Твои соседи только возвращаются с ночных кутежей! – сказала я Домику.
Дом посмотрел в сторону шоссе.
- Никогда не замечал, что мои соседи любят за мной подглядывать!
Машина остановилась у въезда на серпантин. Фары выключены.
- Чертовы папарацци! – Дом глухо выругался.
Он разозлился в одну секунду. Из веселого и куражного он мгновенно стал таким, каким я его еще не видела. Даже на съемках, когда не получались сцены.
- Мы уже сегодня будем с тобой в газетах! – Тихо проговорила я.
- Тебе это мешает?
- Мне – нет! – Я улыбнулась.
- А мне тем более! – Дом стал отходить от злости, улыбнувшись мне в ответ. – Не переживай!
Вскочив с одеяла на корточки, Домик поднял правую руку, показывая предполагаемым папарацци средний палец. Fuck you!
Я приподнялась к Домику на локте. Аккуратно взяв его широкое запястье своей маленькой ручкой, я приблизила ладонь Дома к своему лицу. И… Облизала его поднятый вверх палец. Я успела заметить, как расширились зрачки глаз Дома.
Стреляя озорными глазками в сторону машины, я захватила палец Доминика в рот, сжимая его кольцом губ. Я чувствовала языком песчинки и морскую соль. Поведя по пальцу губами от основания до ногтя, я выпустила его изо рта.
- М-г-г! – Только и сумел сказать Дом.