* * *

Пол встретил утро в посольстве. На дорогу домой со Скипом накануне вечером сил уже не хватило. Он был издёрган, зол, и ему хотелось поскорее завершить этот неудачный день. Он даже не позвонил Сэму, чтобы поговорить с ним утром – на свежую голову. Неизменное утреннее чавканье Мендеса в трубку разозлило бы его ещё больше. Игнорируя вопросительные взгляды желающих выслужиться перед ним подчинённых, новый начальник, слегка прихрамывая, удалился в свой кабинет, наглухо прикрыл жалюзи и потушил свет. Какое-то время засидевшиеся допоздна работники ещё переглядывались, бросая растерянные взгляды на закрытую дверь, но потом уныло разбрелись по домам.

Ночь на неудобном кожаном диване на его новом рабочем месте не сняла усталость, но он хотя бы вернул себе способность ясно мыслить. Келлерман переоделся, влил в себя первую за сегодня порцию кофеина и, наблюдая восход из зарешёченных окон, слушал длинные гудки в телефоне. Ему казалось, что даже эти гудки становились особенно нудными, когда он звонил Сэму.

- Ага, говори, - наконец, услышал он. Вдохнув побольше воздуха в лёгкие, Пол решил не скупиться на лестные эпитеты в адрес своего начальника в далёком Лэнгли.

- Ты ублюдок, Сэм!.. Как, по-твоему, я должен проводить свою операцию, когда ты одновременно проводишь свою?!. Да так, что все мои расчёты катятся к блядскому коту под хвост!.. Ты мне всё перепоганил, твою мать!..

Пол уже наплевал на живописный рассвет, справедливо решив, что полюбоваться зрелищем уже всё равно не получится, и широкими шагами рассекал необъятное пространство своего кабинета.

- Ты хочешь, чтобы я контролировал ситуацию в Аммане?.. Так дай мне контролировать ситуацию в Аммане. Я дал обещание Хани Саалиму. Ты понимаешь?..

- Ага, - услышал он неизменно спокойный голос Мендеса. – Так ты это к чему?..

Пол с трудом удержался, чтобы не запустить свой Нокиа в уродливую абстракцию на стене.

- Я это к тому, Сэм, что здесь ты не можешь проворачивать своё обычное дерьмо. Понятно?.. Мы должны уважать то, что он хочет.

- Я его уважаю, - всё так же невозмутимо мычал в трубку Мендес.

- Если ты и дальше будешь соваться со своей инициативой, мы провалим всю операцию. Они мигом испарятся из их единственной известной нам конспиративной квартиры, и мы больше никогда о них не услышим. До следующего взрыва.

- Я люблю тебя. Беги в школу, - услышал Пол в трубке и от неожиданности замер, как вкопанный, посреди комнаты. Конечно, это было адресовано не ему. Сэм как ни в чём не бывало собирал детей в школу. Ни одно его, Пола, слово не поколебало флегматичности, как ромовый спирт, пропитавшей тучное тело Мендеса до мозга костей. Возмущаться было просто бесполезно. Келлерман тяжело опустился на диван и закрыл глаза.

- Сэм, ты меня понимаешь? – устало спросил он.

- Да, - немедленно последовал ответ. – Я просто тебя прикрываю. Там может быть очень, очень опасно, дружок.

Конечно, ни Келлерман, ни сам Сэм ни на секунду не поверили в эту сентиментальную чушь.

- Ну, так вот больше не надо, - терпеливо продолжал Пол, ногтём расковыривая прожжённую сигаретным пеплом дыру в кожаной обивке дивана. – Мне это не нужно.

За стеклянной стеной, размахивая руками, Скип отчаянно пытался привлечь его внимание. «Хани», - прочёл он по губам его фразу и понял, что бессмысленный разговор с Мендесом пора заканчивать.

- Я буду разбираться со всем этим дерьмом, что ты заварил с Хани, Сэм…

- Окей, - всё так же равнодушно отозвался Сэм, и Келлерман услышал, как у него в машине заиграло радио.

- Иди ты в жопу, Сэм… - обреченно попрощался он и отключился.

* * *

Тонко скрипнув тормозами, их машина резко затормозила у въезда в туннель перед штаб-квартирой ГРУ. Келлерман велел Скипу убрать его колымагу с глаз долой и достать нормальный автомобиль для нормальной работы. Через полчаса Скип приехал на чёрном тонированном Мерседесе класса S. Пол тяжело вздохнул – Скип не понимал тонкостей. Хотя здесь, на Востоке такая роскошь была позволительна.

Келлерман увидел Хани и напрягся. Саалим курил, прислонившись к двери своего автомобиля, и его вид был такой же безукоризненный, как и несколько дней назад, когда они впервые разговаривали в саду. Его гордый восточный профиль во мраке туннеля особенно ярко выделялся на фоне выбеленной солнцем стены главного здания Управления.

Пол быстро проскользнул мимо молчаливых теней – охранников Хани, и, зная взрывной характер шефа разведки Иордании, решил не терять ни секунды.

- Хани Паша, если вы мне позволите объяснить… - спокойно начал он, но Хани жестом заставил его замолчать. Келлерман послушно замолчал.

- К счастью, конспиративная квартира по-прежнему на месте, - сказал Хани и выбросил недокуренную сигарету в сторону. – Убив того человека, вы поступили правильно. Его собратья подумали, что его просто ограбили. В том районе ежедневного кого-то грабят или убивают. Это было умное решение, дорогой мой.

- Спасибо, Хани Паша, - растерянно поблагодарил Пол. – Это хорошие новости.

Хани неспешным шагом направлялся к зданию Управления. Келлерман следовал за ним, гадая, чем он заслужил такое снисходительное отношения Саалима. Проще всего было сейчас оставить эту тему, но Пол терпеть не мог неопределённости.

- Послушайте, Хани Паша, Сэм Мендес… - опять начал он, и вновь Саалим прервал его:

- Я разговаривал с мистером Мендесом. И я был достаточно резок.

Оставив охрану снаружи, они вместе вошли в здание и спустились в подвал. Запах и ощущения, которые возникли у него, вернули его в тот самый подвал дома Марвана в Багдаде. Пол узнал это предчувствие.

- А теперь мы объясняем агенту мистера Мендеса, каковы законы нашего короля о шпионаже, - Хани стоял совсем близко к нему и его чёрные глаза видели его насквозь. Пол услышал крики. Этот до боли знакомый звук обжёг его, словно удар хлыста. Он вздрогнул.

- Идём, - жестом Хани пригласил его двигаться дальше.

В дорогих костюмах, распространяя вокруг запах дорогого одеколона, они оба выглядели очень странно в этой обстановке, словно случайно пересеклись кадры двух совершенно разных фильмов. От ударов и криков их отделяла всего одна дверь. Хани кивнул стоящему у входа охраннику и тот открыл небольшое окошко.

Пол увидел достаточно. Увидел пустую комнату, залитую бледно-голубым цветом люминесцентной лампы, стол, привязанного к нему обнажённого мужчину и чернобородого охранника Хани, без остановки хлеставшего несчастного плетями. Пол узнал того самого араба – агента США, который пытался завести знакомство с убитым им вчера террористом на рынке возле конспиративной квартиры. Саид Абиши… Сейчас его тело блестело в холодном освещении комнаты от смеси липкого пота и крови.

- Я полагал, вы не верите в пытки, Хани Паша, - тихо сказал Пол.

- Это наказание, мой дорогой, - серьёзно произнёс Хани. - Это совсем другое.

Пол молчал, не зная, что сказать в ответ.

- Смотрите, агент Келлерман, - твёрдо проговорил Саалим. – Смотрите. А потом расскажите мистеру Мендесу, что вы видели.

Пол не мог отделаться от ощущения, что вернулся в Багдад…

* * *

На следующее утро в одном из самых популярных туристических мест Амстердама Noordermarkt* прогремел взрыв. Об этом равнодушно сообщали все новостные каналы. Пол врубил звук погромче и, собираясь, слушал последнюю сводку.

- …Камерам удалось запечатлеть взрыв в одном из самых густонаселённых районов Амстердама, - взволнованно вещал диктор с британским акцентом. – Мощная волна чувствовалась на мили от эпицентра взрыва…

Келлерман мрачно смотрел на обгоревшие обломки и трупы под ними – всё, что осталось от одного из самых красивых мест в мире.

- Точное количество жертв неизвестно, но цифра продолжает расти, - всё больше воодушевлялся диктор, похоже, не замечая, насколько неуместен был сейчас его идиотский восторг по поводу свежей сенсации. – На место трагедии прибыли спасатели. Вы видите, что сейчас они пытаются извлечь выживших из-под обломков…Официальные власти предсказывают, что число жертв к концу дня увеличится втрое. Представители Антитеррористического управления Национального полицейского агентства Нидерландов** исследуют остатки бомбы. Они пытаются выяснить, имеет ли данное взрывчатое вещество что-то общее с недавними взрывами в Великобритании. Сейчас только одно можно сказать наверняка: этот взрыв окажет разрушающий эффект на весь туристический бизнес в Европе…

Застёгивая рубашку, Пол не отрывал глаз от экрана телевизора.

- Рядом со мной - глава полицейского управления Амстердама...

Келлерман криво усмехнулся. Он никогда не завидовал этим ребятам. Их реальная возможность повлиять на ситуацию сводилась к абсолютному нулю, но они были первые, к кому бежали журналисты и к кому взывала паникующая общественность в случаях, подобном этому. Высокий, худощавый мужчина в форме, взволнованно утирал пол со лба и пытался говорить как можно спокойнее. Но голос его то и дело срывался.

- Мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы обеспечить безопасность наших жителей, - важно проговорил он, и Пол не поверил ни единому его слову. – Но мы должны смотреть правде в глаза. Угрозы террористов реальны. Они могут быть приведены в действие в любую минуту. В любой точке этой планеты.

- Да, уж тут-то ты прав, парень, - пробормотал Пол, выключая телевизор. Он вдруг подумал, что где-то в этот самый момент Абу Фассан тоже смотрит эти новости. Он будто видел, как внезапно посветлело от радости его морщинистое, заросшее седыми волосами лицо и как он затрясся от беззвучного смеха.

Он достанет его. Чего бы это ему ни стоило. Он убил на это пять лет своей жизни. И Абу Фассан вернёт ему эти пять лет жары и крови.

Келлерман быстро засунул за пояс пистолет, надел пиджак и, захлопнув за собой дверь, отправился на встречу с Хани.

Саалим назначил эту встречу сам. Пол терялся в догадках, какой ещё сюрприз приготовил для него главный разведчик королевства. Он чувствовал себя будто между молотом и наковальней – ведь от Сэма тоже не было вестей, и эта подозрительная тишина его настораживала.

- Доброе утро, агент Келлерман, - поприветствовал его Хани, когда Пол оказался рядом с ним в машине. Саалим, как всегда, выглядел элегантно и немного старомодно.

- Доброе утро, сэр, - Пол сдержанно улыбнулся. – Куда мы едем?

- Куда? – задумчиво переспросил Хани. – Мы едем на рыбалку. – Он подмигнул Келлерману, приведя того в ещё большее замешательство.

Келлерман много лет работал в разведке. Он был хорошим агентом. Он был отличным агентом. Чёрт возьми, он был лучшим, кого только мог найти Сэм. Но ему было далеко до того изящества, с которым делал свою работу Хани. Пол чувствовал, что искренне восхищается этим человеком.

Кортеж Хани из четырёх машин выехал за город и, набрав скорость, нёсся по пыльной дороге по направлению к пустыне.

- Наверняка, вы слышали об утреннем взрыве в Амстердаме, агент Келлерман, - голос Саалима с лёгким каркающим акцентом звучал предельно серьёзно и немного пафосно. – Поскольку ни одна из известных террористических организаций не взяла на себя ответственность за это, мы можем с уверенностью предположить, что это работа Абу Фассана. Анонимность – его почерк.

Пол кивнул, соглашаясь. Сегодня утром, слушая новости, он тоже подумал об этом.

- Поэтому нам нужно… - Хани внезапно прервался. – Могу я говорить «мы»?..

- Если мы по-прежнему работаем вместе, сэр, - вновь кивнул Пол.

Хани улыбнулся и продолжил:

- Так вот, нам нужен свой человек в «Чёрном ветре», в его амманской ячейке. О да, он нам нужен, - Саалим внимательно следил за дорогой в окно, улыбаясь своим мыслям. – И он у нас будет, дорогой мой.

- Но как? – Пол точно знал, что он проверил всё. Зацепки не было. Где же увидел нить Хани?..

- Вы сами дали мне его, Пол, - мягко произнёс глава иорданской разведки и, видя замешательство Келлермана, продолжил:

- Помните ту папку с документами и фотографиями конспиративной квартиры?.. Вы мне дали её в первый же день?.. – напомнил он. – Один из тез людейю Мустафа Карани. Я узнал его. Я знал его ещё подростком. Когда он продавал краденные бумбоксы на заднем дворе дома, где он жил со своей матерью. А тепер он в Аль-Каиде, - в голосе Хани чувствовалась горечь. – В моей стране.

Их машина замедляла скорость. Они прибыли на место. Пол выглянул в окно. Они были посреди пустыни. Четыре блестящих чёрных Мерседеса королевского кортежа, очертив круг, застыли, обвив пыльным кольцом дрожащую фигуру в центре.

- Смотри и учись, мой друг, - негромко произнёс Хани. – Смотри и учись.

Саалим вышел из машины, широким жестом приглашая Келлермана присоединиться к нему. В голове Пола мелькали десятки догадок, которые соединялись в сотни теоретических конструкций, но он не мог позволить себе принять ни одну из них, пока на арене был Хани Саалим. Он мог лишь наблюдать за происходящим сквозь тёмные стёкла очков и не вмешиваться. Это была игра Хани. И его вновь поразила эта контрастность. Они стояли посреди рыжей иорданской пустыни, солнце в синем небе слепило глаза, где-то за песчаными валунами слышны были песни бедуинов. Хани медленно приблизился к человеку в центре круга, угрожающе нависая над ним. Он стоял, опустив колени в пыльный песок, на голове его был чёрный мешок.

- Аллаху Акбар***, - сказал Хани, остановившись прямо перед пленником.

- Что вам нужно? – послышался срывающийся глухой голос.

- Ты, наверное, никогда не думал, что придётся говорить Хани Саалиму, что ты – террорист, - тихо произнёс Хани. – Ты теперь религиозный человек. Больше не вор. Как такое возможно?.. - он медленно снял мешок с головы стоящего на коленях человека, и Пол тут же узнал его. Да, он действительно был на тех фотографиях, что он отдал Саалиму. Темноволосый и смуглый – как и все они – у Мустафы были изумрудно-зелёные глаза, и сейчас они смотрели на Хани с готовностью принять самую худшую свою судьбу.

Хани коротко кивнул, и его преданный телохранитель разрезал путы, крепко связывающие за спиной руки пленника. Хани протянул парню мобильный телефон.

- Мустафа, поговори со своей мамой, - мягко произнёс он, не отрывая от него взгляд глубоких чёрно-угольных глаз. Пол увидел в глазах террориста ужас. Внутри него что-то дрогнуло, но он продолжал невозмутимо наблюдать за действиями Саалима.

Мустафа осторожно приложил трубку к уху. Хани подошёл к Полу.

- Его мать была в палестинском лагере, - шепнул он ему на ухо немного отстранённо, словно комментируя происходящее. – Теперь у неё удобная квартира и красивый сад. И каждый вечер она наблюдает закат над холмами из окон своей спальни. У неё есть холодильник, диван и даже телевизор. Она говорит ему, как она горда им, своим сыном. Говорит, что она всегда знала, что он сможет добиться успеха в этой жизни. Даже когда он был ещё маленьким мальчиком в лагере беженцев. Ведь теперь он присылает ей деньги… Она рада, что он больше не общается с радикалами. Слава Аллаху.

Келлерман видел, как на лице испуганного парня расцветает радость и как грудь его задышала с облегчением. Мустафа со слезами на глазах слушал благодарные слова матери, которые он не заслужил, и поглядывал на Хани. Он попрощался с матерью и протянул Саалиму телефон, покаянно заглядывая в его глаза.

- Мустафа, ты благословение Аллаха для своей матери, - с укором произнёс Хани. – Ничего из этого ты не сделал. Хотя должен был.

Он посмотрел на парня долгим взглядом и торжественно сказал:

- Твоя мать дороже всех тех вещей, о которых они тебе говорили. Я знаю, ты изменишься, Мустафа. Ты будешь лучше. Потому что мы послали ей много подарков. И мы сказали ей, что они – от её сына.

Келлерман зачарованно следил за Саалимом. Он видел, как страх и покорность в глазах террориста сменяется немым восхищением, и взгляд его наполняется бесконечной преданностью, которую он видел в глазах всех людей Хани.

- Что мне нужно сделать? – прошептал он.

- Будь настоящим мусульманином, - сказал Хани по-арабски. – Продолжай свою жизнь со своими братьями из Аль-Каиды. Мы продумаем, как нам с тобой общаться.

И он подал Мустафе руку. Парень не выдержал и, рыдая, обхватил ноги своего благодетеля, благодаря его за щедрость и благородство.

- Ну-ну… Нет, Мустафа. Нет. Поднимись. Вставай. - твердо приказал ему Хани. Он обнял вконец растерявшегося парня и по-отечески дважды поцеловал его в щёки. – Ступай.

Один из телохранителей Саалима отдал Карани велосипед и тот, медленно крутя педали, направился в сторону города.

- Теперь мы отпустим его обратно в воду, - задумчиво произнёс Хани, глядя, как сквозь дрожащее марево пустыни двигается одинокая фигура велосипедиста. – Чтобы он плавал там, где он свободно плавает. Чтобы учился тому, чему он легко учится. И посмотрим, как долго он будет помнить моё доброе отношение.

- А если он забудет? – спросил Пол, внимательно глядя на Саалима.

Гордые черты лица Хани вдруг стали непривычно резкими.

- Если он забудет… Я напомню ему, что я распоряжаюсь его жизнью и его смертью, - жёстко сказал он. – Потому в любой момент я могу дать им понять, что он работает на меня.

Пол понял, что он нашёл своего учителя.

* * *

- Сэм?..

- Давай, рассказывай мне про парня Хани, - в голосе Мендеса звучал не обычный для него, ничем не прикрытый энтузиазм.

- О ком?.. – недоумённо переспросил Келлерман, даже не сразу разобравшись, о чём толкует его вечно страдающий лишним весом босс.

Он возвращался с вечерней пробежки – роскошь, которую он не мог себе позволить в Багдаде и на которую у него не было сил во время его пребывания в Америке. Томные вечера в Аммане влекли его прохладой своих сверкающих улиц, и он впервые ощутил, что с наслаждением вдыхает сладкий восточный воздух.

- Карани. Парень на велосипеде, - нетерпеливо напомнил ему Мендес.

Пол расхохотался.

- Ты думал, я не в курсе?.. А чем, по-твоему, я занимаюсь в свободное время? – искренне удивился Сэм. Полу даже показалось, что он слегка обиделся. – Думаешь, я в теннис играю?.. Я похож на теннисиста, а, Келлерман?..

- Ни черта я тебе не скажу, Сэм, - Пол лёгкой трусцой направлялся к своему дому, ловя на себе игривые взгляды проходящих мимо юных красоток.

- Дружок, мы ориентированная на результат организация, - занудил в ухо Мендес, - и результаты нам нужны сейчас.

Пол широко улыбнулся и молча продолжил свой бег.

-… И если у меня не будет никаких результатов, я буду очень, очень недоволен, - энергично бубонил Сэм.

- Ты будешь недоволен, а он скажет: «Инса», - Пол зашёл в просторный подъезд своего дома. Надо же, ему начинало здесь нравиться.

- И что это, твою мать, значит? – переспросил Мендес с мрачным любопытством.

- Чертовски плохо – вот, что это значит, - Келлерман почувствовал себя дурачливым восемнадцатилетним мальчишкой, который впервые уехал далеко от родителей, и которого отец по телефону уговаривает не курить травку и не ходить по девочкам, угрожая забрать деньги на карманные расходы. Он постоял немного перед лифтом и, махнув рукой, начал подниматься по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

- Чертовски плохо? – Сэм на том конце провода начинал заводиться, если это вообще можно было сказать, что такой человек, как Сэм, может заводиться. Его волнение выдавал лишь более сильный, чем обычно, техасский акцент. – Европа встаёт на уши, парень. Понятно, да?.. Никто не знает, где и когда взорвётся следующая бомба. 75 трупов в Амстердаме. Если хочешь, можешь назвать меня сентиментальным, но…

- Послушай, Сэм, Хани тебе не доверяет, - перебил его Пол, довольно замечая про себя, что бег по лестнице никак не влияет на ясность его мыслей и чистоту его голоса. Это был хороший знак. Он был в отличной форме. – Арабы помогают, только когда они доверяют. И мы должны заслужить это доверие, тебе это понятно?..

- Ты что решил там поселиться?.. На хрена мне эта восточнофилосовская туфта?.. Да срать я хотел на все их культурные предрассудки. Плевать, доверяет мне Хани или нет, - в голосе Сэма слышалось искреннее удивление специфическим принципам работы Келлермана. – Он же мне потом ещё спасибо скажет. Чёрт, Пол, ну что за высокоморальный бедлам ты там устроил?..

Келлерману нравилось злить Сэма, но его не покидало внутреннее ощущение, что что-то изменилось. Не было никаких внешних признаков этих изменений, но Пол ощущал их кожей. Оказавшись, наконец, на своём этаже, он вытащил ключи и направился к своей квартире. Он уже почти вставил ключ в замок, но на секунду помедлил. Внутри появилось устойчивое ощущение опасности. Он перестал дышать. Медленно опустившись на колени, он осторожно дотронулся ладонью до двери.

Дверь легко поддалась и беззвучно открылась. Прямо перед собой Келлерман видел кухню своей квартиры и чей-то крупный силуэт в ней. Пол оценил шансы. Если напасть внезапно, он уложит его. Все мысли покинули его, и он видел только эту фигуру в нескольких метрах от него. Ещё секунда…

Резким движением Пол распахнул дверь и в одном прыжке очутился рядом с непрошенным гостем, сцепив его шею и руки в смертельном кольце захвата.

- Твою мать, Келлерман, - прохрипел визитёр, тяжело оседая на пол. – Ты же меня покалечишь…

От неожиданности Пол расцепил пальцы. На полу в его кухне, откашливаясь, сидел покрасневший Сэм Мендес.

---

* Noordermarkt – «Северный рынок», площадь в районе Йордаан (Амстердам, Нидерланды).
** Korps landelijke politiediensten (KLPD) – Национальное агентство полицейской службы Нидерландов. Отвечает за безопасность и борьбу с преступностью на дорогах, водных путях, железной дороге и в воздухе. Оно также занимается расследованием дел, связанных с организованной преступностью, контролирует национальные антитеррористические управления и большую часть конной милиции и команд с собаками. Обеспечивает охрану Голландского королевского дворца.
*** Аллаху Акбар – «Аллах велик» (араб.).