***
Мне остаётся довольствоваться лишь подобием.

Его сын.

Это то, что привлекает меня в нём, и я знаю, что я отдаюсь ему только потому, что он его сын. Порождение его плоти и крови.

Я обнимаю большое потное тело и пытаюсь почувствовать знакомые черты и формы. Потому что если очень крепко зажмурить глаза и захотеть, безумно захотеть чтобы на его месте был Альдо, то на мгновение, на одно чёртово мгновение можно поверить в то, что это руки отца, а не сына, поверить в то, что я снова принадлежу ему - моему светлому и яркому образу.

Линкольн не понимает, почему я требую, чтобы он молчал. В первый раз он пытался шептать какие-то глупые нежности. Затем смирился. Смирился и больше не перечит мне. Потому что если я говорю, что он должен молчать, значит так надо.

Его руки блуждают по моему телу, и я силой воли заставляю себя улыбаться, хотя мне хочется скинуть эти огромные жадные ладони, согнать с тела, словно назойливую муху с незаживающей ранки. Потому что это вовсе не руки Альдо.

Он опрокидывает меня на спину и наваливается всем весом, будто хочет раздавить меня, но я рада, потому что мне удаётся перехватить его руки и они больше не оскверняют моё тело. А когда он силится что-то сказать, я спешу закрыть его рот своими губами, чтобы он не вымолвил ни слова.

Ритмичные движения. Простые движения. И ни одного слова, ни одного лишнего прикосновения. Когда мне удаётся свести всё к этому, я испытываю чувство облегчения. Потому что теперь можно погрузиться в сладостные воспоминания тех далёких ночей, проведенных с Альдо, когда я не знала о том, что в будущем мне придётся довольствоваться лишь ими - моими воспоминаниями и жалким подобием.

Линкольн засыпает почти мгновенно. А с утра он уже не спрашивает, почему я не остаюсь с ним, в его постели. Не спрашивает, потому что знает, что не получит ответа на этот вопрос.

Линкольн многого не знает. Мне безразлично его неведение. Мне безразлично всё, пока это не касается Альдо. Линкольн не знает о своём отце ничего. И от этого мне становится тошно.

Мне противно что тогда, в нашу первую встречу, мне показалось что между Альдо и Линкольном есть сходство. Мне показалось, что между отцом и сыном не так уж много различий. Мне показалось, а позже я почти убедила себя в том, что подобие, не так уж далеко от образа.

Как же чудовищно я ошибалась.

И всё же отдаюсь ему. И буду делать это снова и снова. Потому что это жалкое подобие - подобие моего образа. Это огромное тяжёлое потное тело – его плоть и кровь. За это проклятое подобие, за это жалкое существо, мой образ отдал свою жизнь.

Альдо просил присмотреть за его сыновьями, и я выполню последнюю волю моего образа.

У меня не было, нет и не будет семьи.

Бездушная пуля лишила меня мужчины.

Подобие – это всё что мне осталось.

FIN