Sparkling angel I believed
I’ll be your saviour in your time of need
You see the angels
They lead you to my door
There is no need to escape now
No fear no more

В то утро меня разбудил ветер. Я лежала на спине, медленно просыпаясь и не открывая глаза. Самое сладкое время, когда просыпаешься утром, еще немножечко дремлешь и нежишься в постели. Я пролежала все утро в постели, слушая, как ветер ревет зверем и бьется в окно раненой птицей.
На работу меня нужно было идти только в двенадцати.
Но закончилось утро, и пришла пора вставать.
Я позавтракала пирожками со сладким чаем. Накануне я нажарила кучу пирожков, и испекла фаршированные баклажаны. И еще я убрала в квартире. Вчера я не работала, и меня обуяла страсть к домашнему хозяйству. Вообще живу я одна, и, если честно, очень безалаберно. Но иногда и ко мне приходит муза домашнего уюта.
Я пришла на работу. Стала за кассу обслуживать клиентов, выдавая им гамбургеры разных видов, размером и конфигураций, и всяческую другую снедь, получая от них деньги и кредитки, и параллельно переругиваясь в шутку со своими сотрудниками. Клиенты шли на обед бурным потоком. Наша закусочная находится близко к центру. Вокруг много разных контор, не шикарных, конечно, простеньких и маленьких. Но тамошние служащие тоже кушать хотят, приходят к нам. У нас даже есть постоянная обеденная клиентура.
После обеда поток клиентов иссяк. В разных углах сидели два клиента, и что-то жевали. Моя напарница протирала столы. Я наводила порядок за стойкой.
Открылась дверь, поток ветра влетел вовнутрь. А вместе с ветром вошел новый посетитель. Я подняла на него глаза… и мое сердце перестало биться на долю секунды, а потом заколотилось в бешеном ритме.
Я не надеялась его когда-нибудь увидеть. И, кроме того, я была уверенна, что он сейчас где-то далеко-далеко. Я могла бы себе представить, что он сейчас в любой точке земного шара, но уж никак не в Чикаго, и уж тем более, не в моей закусочной.
Линкольн Барроуз стоял напротив меня, по ту сторону стойки. Заказал три гамбургера, чипсы и напитки.
Почему три? Я слыхала в новостях, что он скрывается вместе с братом, а третий для кого? Видимо с ними еще кто-то Восьмерки Фокс Ривер.
- Как ты предпочитаешь гамбургеры? Хорошо прожаренные? Или с кровью?
- Давай с кровью.
- Понимаешь, наш повар вечно недожаривает. Если закажешь с кровью – получишь вообще сырые. Я скажу ему «хорошо прожаренные», как раз получится с кровью.
- Хорошо. Но зачем ты тогда спрашиваешь?
Я приветливо улыбалась, а Линкольн смотрел на меня прищурившись.
Не прячь от меня глаза, Линк. Дай мне заглянуть в них. Я не могла их не узнать. Я столько раз вглядывалась в них на всех фотографиях, которые только могла найти.
А живые они совсем другие. Такие яркие и чистые, и только где-то глубоко на дне грусть плещется.
- Хотите еще что-нибудь?
Линк отрицательно покачал головой. И я принялась готовить его заказ. Старалась спокойно работать, не нервничать. Взяла большой пакет, в небольшие пластиковые коробочки сложила разные вкусности: овощной салат, грибы, лук, соленые огурцы, салат антипасти, ломтики сыра. Чипсы положила в большие упаковки, напитки налила в большие стаканы. А в кассу я, конечно, внесла только то, что Линк заказал. Назвала цену. Линкольн достал из кармана смятые бумажки, монетки. Я видела, что он нервничает и хочет быстрее уйти. Ему нечего меня бояться, я ведь ничего плохого не сделаю. Но он этого не знает.
Наконец Линкольн посчитал деньги, положил на стойку, и придвинул ко мне. Даже два доллара мне на чай оставил. Я протянула ему его пакет. Он оказался тяжелей, чем ожидал Линк. Интересно, почему?
- Тяжелый, что-то…
- Все, что ты заказал, - я продолжала приветливо улыбаться.
- Спасибо, хорошего дня.
Линкольн взял пакет, и ушел. Просто ушел. А у меня даже не получилось с ним разговора. Я даже не смогла ему ничего сказать. Нужно было положить листок с номером моего телефона в его пакет. Я ведь себе никогда не прощу, что ничего не сделала.
Руки начали что-то делать еще до того, как я решила, что именно мне делать. Открыла кассу, судорожно вынимая оттуда деньги: десятки, двадцатки, полтинники.
- Мужик сдачу забыл, - крикнула я уже на бегу, - попробую догнать, - и выбежала на улицу.
На улице много прохожих. Я испугалась, что не увижу его. Озиралась по сторонам, искала его глазами. Увидела его ветровку хаки. Слава богу! Побежала за ним. А ветер дул мне в лицо. От ветра на глаза наворачивали слезы, мешая мне не терять Линка из виду.
Добежала до угла, и растерялась. Повернул или нет?
И тут я столкнулась с Линком буквально нос к носу. Он наверняка заметил, что я бегу за ним, и уже поджидал меня за углом.
От неожиданности я только и смогла сказать:
- Ой!
Линкольн смотрел на меня совсем не дружелюбно.
- Как хорошо, что я тебя догнала! Ты сдачу забыл.
Я улыбалась Линку по-доброму. Хотела, чтобы он почувствовал, что не нужно меня опасаться.
- Это не моя сдача.
- Ну как же не твоя? Ты все перепутал. Конечно, твоя.
Я протянула ему зажатые в моих обоих кулачках банкноты. Думала, он поймет, что именно я пытаюсь сделать.
- В чем вообще дело? – я видела, что Линк уже нервничает. И испугалась, что сейчас он вообще уйдет. Я заговорила быстро-быстро, пытаясь все объяснить на чистоту.
- Я тебя узнала. Я полиции не сдам. Пожалуйста, возьми. Я не знаю, что я могу еще сделать. Я хочу помочь, но я не знаю, что нужно. А деньги, тут совсем немного, но ведь лишними они не будут. Я не знаю, что можно еще сделать. Я не знаю, что я еще могу. Возьми, пожалуйста, деньги. Пожалуйста…
Я еще продолжала что-то лепетать, и увидела, как изменилось выражение его лица. Видимо он понял, что я хочу сказать. Его нервозность, и может быть даже страх, сменились удивлением и, как мне показалось, недоумением. Хотя его лицо отражало эмоции очень скупо. И, может быть, я вообще сама себе все придумала.
Он протянул руки, и я дала ему смятые деньги. Я бы все на свете согласилась для него сделать, но я не знала, что именно нужно. И я не придумала ничего другого, как дать ему немного денег. Во всяком случае, пару дней Линк с братом смогут нормально есть, переночевать в каком-нибудь мотеле, и, может быть, купить себе кое-что из одежды.
- Я тебя узнала. Я знаю, кто ты. Я верю, что ты невиновен. Ты только держитесь. Береги себя, и чтоб у тебя были силы пережить все, что тебе пришлось…
Я уже давно не крестилась. Только много лет назад, когда ходила с мамой в церковь. Но сейчас я сложила три пальца для православного креста, поцеловала их и перекрестила Линкольна.
- Храни тебя бог. Спаси и сохрани.
Линкольн ничего не сказал мне. Я не знала, о чем он думает. У меня и у самой не было мыслей.
- Храни тебя бог! – И я побрела обратно в свою закусочную. А ветер подгонял меня в спину.

Весь оставшийся день прошел, как в тумане. Такое ужасное ощущение пустоты, будто что-то очень важное потеряно безвозвратно. У меня было ощущение, что я все, ну просто абсолютно все, сделала не так. И я мучила себя вопросами, как именно нужно было поступить.
Я ждала, чтобы этот день, наконец, закончился. Ждала момента, когда смогу уйти домой и остаться наедине со своим разочарованием и отчаяньем.
Но мне нужно было задержаться до закрытия. Я должна была замазать дырку в бюджете. Закрываемся мы не поздно, в восемь. Наш основной заработок это обеды. Вечером обычно тихо. Только иногда только зайдут какие-нибудь трудоголики, засидевшиеся в офисе, купить бутерброд. Но после восьми и этих уже не бывает. Кроме того, маленькие забегаловки часто грабит мелкая уголовщина. Я, конечно, не люблю закрывать, а потом возвращаться домой одной темными улицами. Правда, пока, слава богу, ничего плохого не случалось.
Все разошлись. Я первым делом посчитала кассу. Оказалось, я вынула из нее днем триста восемьдесят пять долларов. Я планировала, конечно же, вернуть деньги. Но с собой у меня не было. Я думала, что смогу принести деньги завтра, возьму из моей заначки. А сейчас можно позвонить своему боссу, и попросить разрешения одолжить деньги из кассы. Например, нужно заплатить за квартиру. Наверняка, он мне не откажет. А завтра я принесу деньги, и «дело в шляпе».
Так, перебирая в голове эти мысли, я навела порядок, вытерла пол и столы, и уже собиралась уходить.
Кто-то постучал в дверь. Кто еще? Закрыто ведь! Что, не видно? Дверь закрыта, свет не горит. Я сделала вид, что меня тут нет. Но продолжали стучать. Я все же выглянула через щель в опущенных жалюзях.
На пороге стоял отнюдь не Крузенштерн – человек и пароход, а Линкольн – человек, президент, автомобиль и пятидолларовая купюра…
Я открыла ему дверь, но от удивления не могла сказать и полслова. Просто стояла и смотрела на него.
- Добрый вечер! – Линк заговорил первым.
- Привет! - Я попыталась улыбнуться. - Как дела?
- Я тебе деньги пришел вернуть…
Вот это номер!
Я отошла в сторону, пропуская Линкольна вовнутрь. Заперла дверь. Нужно собраться с мыслями, но они упорно разбегались от меня в разные стороны.
- Я ведь хотела тебе помочь, - только и пролепетала я.
Я от всего сердца хотела помочь, а ему оказалось это не нужно. Какое нехорошее чувство, когда пытаешься сделать что-то, а это не нужно никому. Такое чувство, что все напрасно.
А Линкольн тем временем продолжал:
- Я понимаю, ты не подумай. Ты меня просто очень удивила. И я взял у тебя деньги. Хотя конечно не стоило. У тебя ведь могут быть неприятности.
Линк принес мне деньги назад, чтобы у меня не было неприятностей! Он не смог взять чужие триста баксов! А эти суки обвиняют его в том, что он убил какого-то дядьку, который, наверно, столько наворовал, что чертям в аду тошно!
- Я собиралась завтра все вернуть. Неприятностей бы не было.
- Но ведь тебе эти деньги и самой нужны.
- Нужны.… Но я подумала, что тебе они нужнее. Я представить себе не могу, как это ужасно убегать, прятаться, всего бояться. Нужно ведь что-то есть, нужно ведь где-то спать. Я подумала, что эти деньги, это совсем маленькая сумма, но они могут тебе пригодиться. Я не знаю, как точно объяснить… Я видела в новостях, ты с братом… Я думала, вам это поможет…
- Я благодарен тебе. Правда. Но, из-за того, что захотела мне помочь, ты можешь без работы остаться. А мы с братом, думаю, справимся.
Линк помолчал пару секунд, молчала и я.
- Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня. Из-за меня и так много людей пострадало. В общем вот. - Линк достал из кармана брюк сложенные купюры и протянул мне. - И спасибо за еду. Ее было так неожиданно много, и очень вкусно. Мой брат тоже передал тебе спасибо.
Я улыбнулась и кивнула. Посмотрела на деньги, которые он мне дал. Сверху лежали пять долларов. Линкольн.
- Меня, кстати, зовут Таня.
- Очень приятно. Я – Линкольн.
- Я знаю, - я улыбнулась и протянула ему руку, - очень приятно, Линкольн.
Линк пожал мою руку. У него рука большая, длинные пальцы, большая ладонь, немножко шершавая. Я не хотела ее отпускать.
Возникла пауза, и я не знала, что мне говорить и что мне делать. Нужно пойти и отнести деньги в заднюю комнату, в сейф, где мы храним выручку. И тем временем что-нибудь придумать.
- Подожди меня секундочку. Я только пойду деньги на место положить, и вернусь.
Мне даже в тот момент в голову не пришло, что не стоит беглому преступнику показывать, где у нас сейф. Или оставлять его одного. И страха от того, что я наедине с человеком, которого все считают преступником и убийцей, у меня не было. Только растерянность от того, что я не знаю, что сказать мужчине, который мне нравиться.
Но Линкольн ждать меня не собирался.
- Я, пожалуй, пойду уже…
Не уходи, Линк! Не уходи, пожалуйста! Я так хочу, чтоб ты подольше остался!
Линк проявил большое благородство, принеся мне деньги обратно, чтобы у меня не было неприятностей. У меня к нему целая радуга чувств, а теперь им восхищаюсь. Далеко не каждый сможет, наверняка, остаться по-настоящему хорошим человеком, когда приходиться воевать со всем миром.
Но наши хорошие качества – это обычно наши слабости. И я собиралась сыграть на благородстве Линка. Обычно я не играю на слабостях других людей. Но я не могу отпустить Линка, раз судьба привела его ко мне во второй раз.
- Задержись, пожалуйста. Понимаешь, уже совсем поздно. А мне всегда страшно домой одной возвращаться. Если б ты мог меня проводить. Пожалуйста. Тут недалеко совсем.
Линк подумал пару секунд.
- Без проблем. – Не отказал.
- Ой, спасибо тебе! Большое спасибо! Я каждый раз иду и трясусь от страха. Тут, правда, совсем не далеко. Всего пару кварталов. А я тебе ужином угощу.
Я собралась так быстро, как только могла.
На улице нас встретил ветер. Он налетел на меня, тысячей своих крохотных лапок пробрался мне под кофту. Я зябко поежилась.
- Холодно? Хочешь мою куртку?
- Спасибо. Не холодно. Просто ветер.
Ветер мешал говорить, но мне не хотелось идти молча.
- Ты ведь в Чикаго вырос, верно, да?
Линк кивнул.
- А какой он на самом деле, Чикаго?
- Что значит, какой?
- Ну, каждый город особенный. У каждого города своя душа, своя история, своя энергетика. И только люди, родившиеся в этом городе, все это чувствуют и могут рассказать.
- Даже не знаю, что тебе сказать. Я об этом никогда не думал.
- Ну ладно. Ты мне как-нибудь в другой раз расскажешь.
- А ты сама давно в Чикаго?
- Года два уже будет.
- У тебя акцент. Только я никак не пойму, какой. Ты откуда вообще?
- Я в Одессе родилась, это в бывшем Советском Союзе. Потом в Израиль переехала. Долго там прожила, больше десяти лет. А два года назад попала в Америку. Я не планировала в Чикаго жить. Думала, осяду в Нью-Йорке или в Бостоне, там у меня друзья…
- А в Чикаго как попала?
- Работу нашла по профессии. Думала все устроиться, но не сложилось.
- А какая у тебя профессия?
- Я социальный работник, но потом я еще учила менеджмент в системе здравоохранения.
- Я знал многих социальных работников. И с некоторыми из них у меня было много проблем. А у них - со мной. Я был отнюдь не легким подростком. После маминой смерти я поменял много приютов. Долгое время я их всех ненавидел, хотя вообще разные бывали, некоторые даже помогли.
Я ожидала чего-то подобного.
- Я вообще-то уже давно не социальный работник. Я постепенно превращаюсь в анти социального работника. – Я попытала все обратить в шутку, но Линк даже не улыбнулся. – А если честно, я никогда не работала с детьми. Ведь очень часто, стараясь помочь, так легко нанести вред. Так легко принять решение за слабого, например, за ребенка, и сломать ему этим жизнь.
Возможно, я должна была расспросить Линкольна о его детстве. Я ведь совсем немного знала, только то, что читала. Но вместо этого, я заговорила о себе. Я чувствовала, что хочу оправдаться перед ним. Я боялась, что из-за моей профессии, Линк будет относиться ко мне предвзято.
А ветер летел по улице, провожая нас домой.

Продолжение: Приходите в мой дом