Уже несколько дней Пол крутился в больнице. Наблюдение за Сарой Танкреди, лежавшей в этой больнице, было совершенно бесполезным. Но это была идея Кэролайн.

Что он мог здесь найти?
В принципе, было два варианта:
- Скофилд свяжется с Танкреди
- Скофилд попытается убрать Танкреди как опасного свидетеля.

Оба варианта были смехотворны.
Скофилд не для того бежал из тюрьмы, чтобы возвращаться в Чикаго из-за какой-то девицы, которую он использовал для побега. С таким же успехом можно было бы взять его выпускной альбом, найти девушку, в которую он был влюблен в школе, и дежурить под ее окнами.
Второй вариант был еще глупее. Кто он - профессиональный уголовник, шпион? Что может знать эта глупышка?

У Пола было настойчивое чувство, что Кэролайн отправила его в эту больницу, чтобы чем-то занять, чтобы держать от себя на расстоянии.
Но в больнице было спокойно, там было хорошее кафе, и кресла в лобби раскладывались в полуспальные места, там было легко дремать и ждать, когда же Танкреди выпишут из больницы.

В больнице Пол за всю свою жизнь лежал один раз: после ранения в Ираке. И ему тогда понравилось в больнице. Было тихо и уютно, можно было спать и есть, ничего не делать, вокруг него суетились молодые медсестры, и время от времени он улавливал шепот: "Такой молоденький, герой…". Правда, через несколько дней это ему до смерти надоело.

И сейчас к этому бессмысленному дежурству Пол отнесся как к отпуску.

В принципе, дело было сделано – Кэролайн стала президентом. С Бэрроузом тоже не так плохо – аппеляции отклонили, а то, что бежал, да еще и в такой компании, - только подтверждает виновность. Взять его – дело техники, но это уже не его, Пола, дело. Есть те, кто будет этим официально заниматься.

Добавлено (25.09.08, 14:57)
---------------------------------------------
Занять себя было нечем, и Пол со скукой в полудреме думал о Саре Танкреди.

Богатая избалованная губернаторская дочка, не знающая чем бы еще себя занять в жизни, какое придумать себе приключение.
Пойти изучать медицину? Такое серьезное образование, требующее стольких лет тяжелой учебы и такой ответственности.
Могла бы выбрать себе куда более приятную учебу, а хорошая работа для дочки губернатора нашлась бы и с любым образованием.
Но она, видно, не знала, чем себя занять от безделья и скуки.

Закончить это образование, стать доктором и превратиться в наркомана?

Ничего более глупого Пол не мог представить.

С каких неприятностей ей надо было колоться? Тяжелая обстановка в доме?

Пол усмехнулся, вспомнив свой дом и обстановку в нем. Прошло столько лет, но детские несчастья не отпускали, саднили сердце, и Пол поспешно отогнал эти воспоминания и переключился опять на мысли о Танкреди. По крайней мере, о ней думать было безразлично, и Пол спокойно остался на волне этих мылей.

Потом она пошла врачом в тюрьму. Грандиозный шаг для дочки губернатора. Другие открывают линии модной одежды, занимаются благотворительностью, сами идут в политику. Но в тюрьму врачом – это верх оригинальности.

А потом взять и открыть двери этой тюрьмы для кучи бандитов, выпустить наружу целый ящик Пандоры – как на подбор – маньяки, мафиози, убийцы.
Что должно быть в голове, чтобы сотворить все это?
И после этого вколоть в себя смертельную дозу наркотиков, – уж лучше бы она это сделала до того, как открыла эти двери.

Сочувствую губернатору – иметь такую дочурку.

Майкл!..

*порывисто вдыхает и открывает глаза*

Что?.. Где она?.. Что случилось?..

Во рту неприятный привкус лекарств, и она не может пошевелиться от слабости. На груди как будто десятитонная плита, каждый вдох даётся с огромным трудом. Рядом раздаются мерные звуки какого-то прибора.

Я в больнице. Меня спасли.

Добавлено (28.09.08, 01:02)
---------------------------------------------
Пару дней спустя.

Ей уже было намного легче. Наркотик был полностью выведен из организма, она шла на поправку.

Сара старалась держаться изо всех сил. Не обращать внимания на любопытные взгляды снующих туда-сюда медсестёр, на сухой, официальный тон врача, на сдержанность секретарши отца, которая звонила всего два раза – для того, чтобы убедиться, что она действительно жива, и для того, чтобы предупредить её, что она не должна давать никаких показаний до встречи со своим адвокатом, «иначе это негативно скажется на карьере губернатора». Она делала всё, что велели: пила прописанные лекарства, ходила на все процедуры. Большую часть ночи она лежала, вытянув руки вдоль тела поверх серой простыни, глядя невидящим взглядом в потолок. Её бледное лицо сливалось с больничными стенами, никогда в жизни она не выглядела хуже, и она не старалась что-то изменить. Больше всего ей хотелось стать невидимой, но к несчастью она была заметнее, чем кто бы ни то было из пациентов в этой больнице.

Она была известной пациенткой. Она была пациенткой, про которую с удовольствием сплетничали в коридорах и которую никто не навещал.

«Скоро её заберут. Говорят, она причастна к тому побегу из Фокс Ривер?..»

«Дочь губернатора, а воровала опиум из муниципальной больницы…»

«Такие позорят работу врача.»

«Да она была влюблена в какого-то маньяка!..»

Она скользила по коридорам невидимой тенью, стараясь не смотреть никому в глаза и не слышать шепчущихся голосов за своей спиной. В палате забиралась на кровать, обхватив руками холодные колени, страстно желая, чтобы о ней забыли хотя бы на минуту.

Но Сара не знала, что один человек уж точно не забудет о ней. Человек, который, в отличие от неё, в совершенстве владел мастерством становиться невидимым. Человек, чья прямая обязанность сейчас заключалась в том, что всегда держать Сару Танкреди в поле зрения.

Зачем ему было заглядывать в палату? Телефона у Сары нет, персонал ей свои телефоны не даст, а если даст - в палате есть жучок, который тут же даст сигнал о звонке на телефон Пола, к телефону-автомату в коридоре Сара не подходила.

Ну и что на нее смотреть? Она была Полу безразлична.

Но на самом деле он себе врал. Он не заглядывал в эту палату именно потому, что чувствовал как его разбирает любопытство. Потому что он не может найти объяснения этим странным поступкам.
И поэтому Пол все время оттягивал себя от этой палаты по направлению к буфету, чтобы не забивать себе голову всякой праздной дурью.

Вот-вот ее выпишут, арестуют, и он займется своими делами.

Какая разница, что читать?.. Лишь бы не думать, не вспоминать, не догадываться…

Она открыла книгу на первой попавшейся странице и погрузилась в чтение.

Сара заметила, что начала делить время на светлое и тёмное время суток. Она больше не различала нюансов. Каждый день был похож на другой – однообразными процедурами, словами, обстановкой. Все ночи были одинаковыми – без сна, со страхами и путанными мыслями, ни одну из которых она не могла развить до какой-либо идеи и умозаключения, которое облегчило бы её существование здесь.

Но сегодня кое-что изменилось. Медсестра сообщила ей, что к ней посетитель. Сердце забилось. Ей было страшно и радостно одновременно.

Отец?.. Полиция?.. а может… Майкл?..

В палату осторожно вошла Кэтти. Саре стало не по себе – стыдно, больно, горько… Она была рада видеть лучшую подругу, но её визит стал для неё лишним жестоким напоминанием того, что это всё не сон. Сара растерялась, смутилась, в горле застрял плотный комок. Неуклюжими движениями она попыталась освободить для Кэтти стул. Та сжимала в руках её сумку и пакет с одеждой.

- Ты выглядишь разочарованной, - сказала Кэтти, невесело улыбнувшись.

Она пытается улыбнуться в ответ, но у неё нет сил даже посмотреть Кэтти в глаза. Внутри всё обрывается – в душе не осталось теплоты, только какая-то гнетущая пустота. Даже для подруги.

Всё просто в клочья…

- Я думала, что это отец…, - её голос срывается. Кажется, она почти отвыкла разговаривать за эти дни.

Кэтти принесла ей её вещи. Саре не терпелось взять телефон. Она понимала, что Майкл не свяжется с ней. Понимала, что он её использовал. Но ей отчаянно хотелось верить, что она выжила не зря. Этот человек выжег всё у неё внутри – намного раньше, чем она вколола себе смертельную дозу морфия.

Они всё не могли выйти за пределы вежливых фраз. Как будто в палате был кто-то посторонний. С каждой минутой выносить это было всё сложнее. Не сдерживая слёзы, Сара протянула Кэтти руку.

- У меня, наверное, куча неприятностей, - она попробовала засмеяться, но голос дрогнул, и глаза наполнились слезами.

Кэтти крепко сжала её руку.

- Мне нужно извиниться перед тобой…, - Кэтти прикусила нижнюю губу, чтобы не разрыдаться самой.

Ей было стыдно, что она предала лучшую подругу. Но Сара не осуждала её. Да и кто она такая, чтобы её осуждать?.. Она бы не простила, если бы ещё и Кэтти стала жертвой жестокого плана Майкла Скофилда.

- Всё наладится. Ты не первая, кто влюбляется в заключённого, - улыбается Кэтти, пытаясь её утешить, и они смеются, как почти в старые добрые времена.

* * *

Сара с трудом удержалась, чтобы подождать пару минут после ухода Кэтти и только потом вытащить из сумки свой телефон. От взгляда на девственно чистый экран мобильника у неё заныло в груди. Ни одного сообщения. Ни одного пропущенного звонка. Какая же она наивная дура!.. Как можно было надеяться, что Майкл Скофилд, чей план с самого начала включал флирт с молодым врачом Сарой Танкреди, пытался связаться с ней после побега. Что она думала услышать?.. Слова благодарности, признание в любви, мольбы о прощении, обещания?..

Глупая, глупая Сара…

Она отложила телефон в сторону и закрыла лицо руками.

Ни одного звонка.

Она никогда не думала, что настолько одинока. Настолько, что потянулась душой к симпатичному неглупому заключённому, забыв про осторожность и предостережения. Он знал, какой университет она закончила. Знал, в каком братстве состояла. Знал её любимое высказывание Ганди. Он был таким, каким ей хотелось его видеть. Гениальный Майкл Скофилд и его гениальный план.

У неё не было сил даже ненавидеть его. Даже сейчас она слышала его отчаянный шёпот: «Помоги моему брату». Даже сейчас она надеялась, что Линк Бэрроуз спасён, хотя уже не была уверена, кто прав, а кто виноват.

*закрывает лицо руками*

Она откидывается на подушку, по щекам катятся слёзы. Ей хочется подальше закинуть проклятый телефон с пустым экраном, равнодушно отсчитывающим часы и минуты.

15:42.

*открывает внешний карман сумки, кладёт туда телефон*

В кармане сумки белеет записка. Её сердце бьётся чаще от знакомого предчувствия.

Оригами.

*дрожащими пальцами разворачивает бумагу*

«Есть план, как всё это исправить»

Тот же почерк, написавший «диабет 1 степени» в анкете. Почерк Майкла Скофилда.

Принимает подружек. Значит, уже здорова. Пора бы ее выписать и арестовать. Полиция дождется, что сюда прибегут не только подружки, но и журналисты.

Наступил час обхода больных. Дежурный врач со своей свитой вошел в палату Сары. Пол привычно и незаметно пристроился с газетой за скульптурой рядом с дверью.

Поток медицинских терминов не пугал Пола. Он знал, что главное от него не ускользнет. И когда врач сказал: "Готовьте документы на выписку", Пол вздохнул с облегчением.
Он потянулся, вышел во двор, посмотрел не приехала ли еще полицейская машина. Ее не было.

А с этих ребят станется и прозевать момент ее выписки. Позвонить им, что ли?

Пол хмыкнул и вернулся на свой пост.

Добавлено (02.10.08, 01:01)
---------------------------------------------
Через час медсестра с готовыми документами на выписку подошла к палате Сары. Пол еще раз выглянул во двор и удовлетворился, увидев там полицейскую машину.

Пол вернулся в отделение и занял удобную наблюдательную позицию.

Через пятнадцать минут к стойке выписки подошла и Сара Танкреди.
Пол слушал ее диалог с медсестрой с все нарастающим удивлением.
Он давно поставил себе за правило не рисовать мысленно портреты людей заочно, пока он их не увидит. Нельзя точно понять, что представляет собой человек, пока его не увидишь. Нарисовав заранее портрет, ты рискуешь стать жертвой собственной предвзятости, заранее направить себя на неверный путь.

Но, так как ему было скучно, и он был уверен, что Сарой Танкреди будет заниматься исключительно полиция, а не он, то он нарисовал у себя в голове портрет авантюрной недалекой богатой девицы.
Сейчас, глядя на Сару, он не находил ничего похожего.

Надо же, какая… снежная принцесса. А ведь Кэролайн была права. Женщины действительно разбираются в этом лучше. К такой Скофилд может и вернуться.

Пол смотрел на полицейского, надевающего на Сару наручники, и чувствовал, что его разбирает искренний интерес.

Точно! К такой он вернется. И на нее я Скофилда и поймаю.

Сам не зная почему, но, глядя в спину Саре, которую уводила полиция, он схватился за телефон и позвонил Кэролайн. Он никогда не отчитывался Кэролайн прямо с места событий и, тем более, по пустякам. Но сейчас ему зачем-то надо было ее услышать, как будто он хотел удержаться за что-то, убедиться в стабильности своей жизни.

- Кэролайн, ее взяли.

Он услышал в трубке спокойный голос Кэролайн:

- Очень хорошо, следи за ней все время.

И ответил:

- Да, я не спущу с нее глаз.

Кэролайн могла ему это и не говорить. Он уже и сам все решил. Ему опять было интересно.

Самое ужасное было то, что она сама не знала, чего она хотела. Она сидела абсолютно одна в этом мрачном месте, но она не знала, чего бы ей хотелось взамен.

По большому счёту всё равно - сидеть здесь или дома... Или бродить по улицам. Или лежать в больнице.

Ей было абсолютно всё равно. Настолько, что она даже не думала о том, что с ней будет.

Арест, суд, тюрьма... Всё равно.

Ей больше не быть врачом. Она растеряла последних друзей - даже тех, кто общался с ней из-за её отца. Она потеряла работу. И наверняка стала знаменитостью - такой, которой никогда не хотела быть. Она слышала, что люди иногда представляют себе, что значит - потерять всё. В целях терапии - чтобы укрепиться в своей жизенной позиции. У Сары больше никакой жизненной позиции не было. Не за что было цепляться. Ничто не представляло ценности.

Как она может что-то ценить, когда саму себя она ценить перестала?..

Ей всегда хотелось помогать людям - и она выпустила на волю восьмерых опасных преступников.

Ей всегда хотелось быть счастливой - но от счастья не пытаются свести счёты с жизнью.

Ей хотелось приносить пользу - кому теперь она сможет помочь?..

Ей всегда хотелось любить - что она понимает в любви, поверив человеку, для которого она была просто частью хитроумного плана?..

Все идеалы, все её смешные планы и мечты были разрушены за считанные дни.

Даже встречи с отцом она не боялась. Даже не удивилась его словам, в которых сквозила неприязнь и отвращение. Он даже не злился на неё. Он был бы просто счастлив, если бы их ничего не связывало. Всё, что он хотел, - чтобы она сделала так, как он ей говорит. Отрицала всё, обвинила во всём Поупа, была хорошей девочкой и пошла на встречи анонимных алкоголиков. И ни в коем случае не показалась на приёме в честь его вступления в новую высокую должность. Он не хотел её видеть, он хотел быстрее уйти. Он не хотел её слушать, не хотел верить в её виновность - ему это было просто невыгодно.

Нет, Поупа не подставлю. Не подставлю.

Пусть она теперь никто. Но она больше не потянет за собой невиновных людей. Достаточно того, что Кэтти едва не лишилась из-за неё работы.

Пусть это будет моим единственным желанием отныне - не навредить. Никому.

Она слегка улыбается, даже не глядя вслед уходящему отцу.

Что изменилось?.. Мы и так никогда не виделись. Он и так всегда хотел, чтобы я хотя бы не мешала.

Она всегда мечтала быть хорошей дочерью - но премия "Лучшая дочь года вряд" ли теперь достанется ей... Ничего из того, о чём она мечтала, не сбылось. И вряд ли уже сбудется.

И он успевал везде. Он достал ее выпускные альбомы – и школьный, и университетский. Он забрался в ее квартиру и проверил там все: книги на полках, компьютер, одежду в шкафах и даже содержимое кухонных шкафчиков. Он изучил ее медицинскую карту. Не забыл просмотреть ее театральные абонементы.

Энергия била из него ключом. Ему было страшно интересно. Пожалуй, так интересно ему не было давно.

Это был вызов – поймать Сару Танкреди. А на нее Скофилда и Бэрроуза.

Это была, наконец-то, интеллектуальная задача. Ему надоело мотаться по улицам с пистолетом. Это была задача, где надо было применить мозги, а не физическую силу.
По крайней мере, здесь мне никто не проломит голову, - подумал Пол.

Он поймает эту добычу. Он еще не знал как, но эта странная закрытая девочка доверится ему.

Он с нетерпением ждал, когда же ее выпустят из тюрьмы. Он чувствовал в себе инстинкт охотника, поджидающего в засаде добычу.

В квартире царила полнейшая тишина. Она села на диван, зарывшись в колючий шерстяной плед. Часы показывали половину одиннадцатого. Через полчаса ей нужно было быть на встрече анонимных алкоголиков. Она горько усмехнулась. Что она там скажет?.. Как объяснить, что она не наркоманка?.. Что она давно избавилась от своей зависимости?.. Как передать всю эту пустоту и однообразность своей жизни, равнодушие отца и жестокость Майкла?.. Кто поймёт, что действительно заставило её без колебаний запустить иглу в вену?.. Она знает всё наизусть: защитные механизмы психики, подсознательное нежелание взять на себя ответственность, рационализация…

Привет. Я Сара, и я наркоманка.

Всё её естество протестовало против этого.

* * *

В окна барабанил дождь. В кругу их было всего пятнадцать. Каждый со своей тайной, со своей проблемой, со своей темнотой внутри, которую никому не хотелось показывать. Они все хотели казаться лучше, чем они сами о себе думали, пытаясь обмануть не столько окружающих, сколько самих себя, и убедиться, что уж они-то тут точно лишние… «Пара бокалов вина за обедом разве преступление?.. Но судья настоял…»

Сара знала эту обстановку наизусть – все эти вежливые кивки, заискивающие улыбки… Они все искали друг в друге подтверждение, что всё это недоразумение. Но рано или поздно раскалывались все.

Она закашлялась. В последнее время она почти ни с кем не разговаривала. Все смотрели на неё, она смотрела сквозь них.

- Я… Привет, я Сара, и я …

Я не наркоманка!..

- Я… Мне приходилось работать с людьми, которые испытывали зависимость, и я… Я всегда говорила им, что могу их понять, потому что тоже когда-то была, как они. Я тоже когда-то была наркоманкой. Но… В последнее время я начала понимать, что моя зависимость… Я не наркоманка, и никогда такой не была, я… Я просто…

На какое-то мгновение ей показалось, что она сможет объяснить. Сможет рассказать, что дело совсем не в наркотиках… Но раскрыть свои обиды и страхи было куда болезненнее, чем признаться в несуществующей зависимости.

*закрывает глаза и повторяет, как заклинание*

- Привет. Я Сара, и я наркоманка.

Аплодисменты.

Он посмотрит, как она себя поведет, и постарается поймать ее ноту. Как хороший аккомпаниатор идет за солистом.

Сказав последнюю фразу, Сара подняла глаза на присутствующих, - в поиске понимания, поддержки, утешения?
Пол не совсем точно понял. Но он сумел поймать этот взгляд, изобразив в глазах что-то похожее.
Кивнул ей, перенимая эстафету, и сказал:

- Привет, меня зовут Лэнс, и я наркоман.

- Привет, Лэнс, - отозвались все.

А дальше было уже просто. Сара так искренне и беспомощно смотрела на него, что можно было даже и не фантазировать, – было видно, что она проглотит любую наживку.

И, стараясь держаться в том тоне, который задала Сара, Лэнс (а он в этот момент уже вошел в роль и чувствовал себя Лэнсом), сказал:

- Я думаю, многое из того, что сказала Сара, относится и ко мне… И к тому, через что я прошел…

Он расстроено кивнул, и ему тоже зааплодировали.

В планах Пола было познакомиться с Сарой немедленно. В первую же встречу.
Но сначала она должна была обратить на него внимание.
Но, поаплодировав ему вместе со всеми, она перестала на него смотреть.
Это было неприятным сюрпризом для Пола.
Он оглядел собравшуюся здесь компанию – она должна была заметить его! Но она смотрела сквозь него, как и сквозь остальных.

Не надо спешить. Не надо больше сегодня делать никаких шагов. Она умна и совсем не проста. Я могу ее спугнуть. Оставлю знакомство на следующую встречу. Так даже еще интересней.

Было странно, но встречи анонимных алкоголиков успокаивали. Они теперь проходили в старой англиканской церкви в центре Чикаго. Она приходила, забивалась в какой-нибудь тёплый уголок и, прикрыв глаза, наслаждалась запахом свеч и тёплого орехового печенья, которое раздавали в перерывах. Здесь она была такой же, как и все, на неё не смотрели с любопытством и не пытались осудить. Эти изгои общества стали её самой приятной компанией, о чём они даже не догадывались. Их по-прежнему было пятнадцать. Ллойд – наркоман со стажем, его направили сюда по решению суда, первые встречи он сопротивлялся, был очень агрессивным, однажды даже понадобилось звать охрану. Но Ребекка – их куратор и психолог была очень хорошим профессионалом, и вскоре Ллойд уже, рыдая, по полчаса каялся в своих грехах присутствующим. Сандра пришла сюда добровольно после того, как пьяная ударила свою десятилетнюю дочь. Сэм пришёл, потому что жена пригрозила его выгнать, если не перестанет пить. Лэнс – глуповатый безобидный парень, подсевший на наркоту за компанию с друзьями. Правда, Саре иногда казалось, что он немного переигрывает, но, рассуждала она, это часто свойственно истероидному типу личности, что, по её непрофессиональному мнению, было очень характерно для Лэнса. Парню нравилось быть в центре внимания, а народ полюил его за незатейливый оптимизм.

Сегодня её немного клонило в сон – за окном было пасмурно. Встреча уже близилась к концу. Свернувшись калачиком в углу жёсткой скамьи, она слушала рассказ Сэма:

- … И мы с ней поговорили, я просил прощения. Это было настоящее искупление, я почувствовал такое облегчение!.. – глаза Сэма сияли.

Все зааплодировали Сэму.

Здорово, когда кто-то вот так вылечивается, когда кому-то на тебя не наплевать…

- У нас есть ещё немного времени, может, кто-то ещё хочется выступить - Ребекка обвела глазами зал.

- Вообще-то, я бы ещё хотел кое-что сказать… если никто не против, - немного детская застенчивость Лэнса была очаровательна.

Все с интересом смотрели на него.

- Я Лэнс, я наркоман…, - на его округлых щеках разлился лёгкий румянец от всеобщего внимания. – Моя мать умерла от рассеянного склероза на прошлой неделе. Она просто… Угасла, - он выглядел немного удивлённым и старался сделать вид, что его это не сильно трогает.

Сара немного подалась вперёд. Так всегда бывает – человек пытается сделать вид, что ему наплевать на самых дорогих людей в своей жизни. Лэнс подсел на наркотики, чтобы досадить матери, которая пыталась контролировать жизнь великовозрастного сына. И сейчас он пытался показать, что ему наплевать. Но она прекрасно понимала – ему не хватало любви, он отчаянно её добивался – с самого детства, как и она сама. Она с сочувствием смотрела на Лэнса, который изо всех сил старался не заплакать.

- Ушла, как и мой дедушка, как и моя сестра, как и я….

В Саре заговорил профессионал. Лэнс пытается получить свою часть участия привычным для себя способом – жалостью. Но это не выход.

«Нужно научиться принимать любовь и любить самого себя…», - вспомнила Сара слова своего первого психотерапевта.

- Можно я?.. – она впервые за все эти встречи сама вызвалась поговорить. Ребекка была этому очень рада и одобряюще кивнула.

- Лэнс, рассеянный склероз не передаётся по наследству, - она пыталась успокоить его и предотвратить возможную истерическую реакцию.

- Да?.. А вы, что – доктор? – нетерпеливо переспросил Лэнс, раздражённый тем, что его прервали.

И хотя Сара прекрасно понимала, что это нормальная реакция человека на нежелание окружающих вступить в его подсознательные игры, она всё же смутилась.

- Да, я врач… - тихо ответила она и смокла. Разве она ещё может считать себя врачом?..

- Простите, - она совсем стушевалась и почувствовала, что ей вновь хочется бежать.

- Спасибо, - громко поблагодарил Лэнс с лёгкой претензией в голосе.

Аплодисменты.

Ей было скучно на этих собраниях, она не собиралась ни с кем разговаривать и сближаться. Ни на кого не смотрела. Да и на кого там было смотреть?
Отбывала повинность, приходя на эти встречи.

Чем он мог там заинтересовать ее? Пристрелить очередного нудного оратора?

Внезапно Пола осенило: привлечь внимание такой воспитанной девочки из приличной семьи можно каким-нибудь хулиганским поступком.

Он кинулся к медицинскому справочнику – он уже точно знал, что сделает. Нужно было только выбрать правильную болезнь, и отрепетировать перед зеркалом нужные интонации.
------------

На собрании Пол устроился, как всегда, по диагонали сзади от Сары, чтобы хорошо ее видеть.

Саре было скучно. Она полулежала, положив голову на поручень скамьи.

Пол смотрел на линию ее шеи, переходившую в полуоткрытое плечо, и сбивался с мыслей. Эта линия была такая чистая, нежная, совершенно идеальная. Ему вдруг захотелось… Пол тряхнул головой, возвращаясь в действительность, и потер глаза, вызывая слезы для своего соло.
--------------

Его выступление прошло блестяще. Сара отреагировала так, как он и предполагал.

Поблагодарив всех и вытерев почти искренние слезы от удовольствия, Пол встал и направился за Сарой в холл.

Добавлено (03.10.08, 21:51)
---------------------------------------------
Сара наливала себе кофе, и Пол тоже взял стаканчик.

- Я вел себя как дебил, я извиняюсь, - застенчиво улыбнулся он.

Так не лучше просто попить кофе, глядя на дрожащее пламя свечи?..

Однако Лэнс её приятно удивил. Значит, для него не так всё потеряно и он осознаёт собственные проблемы.

- Ничего. Мне не следовало вас перебивать, - ей по-прежнему было неловко.

Ему этот диалог доставлял огромное удовольствие.

Сара почувствовала облегчение.

- Ок, извинения приняты. Я тоже извиняюсь, что вмешалась, - улыбнулась она, стараясь не встречаться с ним взглядом. Она уже почти привыкла так общаться - быстро и безэмоционально. Не глядя в глаза.

- Ну и как высока вероятность, что ты действительно доктор?

- Согласна вероятность небольшая, но всё же, - она положила себе в тарелку кусок черничного пирога и впервые за весь разговор взглянула на него. Но Лэнс отвёл взгляд.

Ему действительно стыдно.

- Ничего, Лэнс, всё ок. Рекомендую черничный пирог.

Сара легко подхватила тарелку и стаканчик с кофе и вышла из церкви.

Сара могла бы его и не уговаривать взять пирог.

Но все-таки, несмотря на улыбки и милый тон, она не была настроена продолжать беседу.

Пол, не спеша, направился вслед за ней на улицу. Идти очень быстро не следовало. Пусть она сначала найдет место, сядет. А когда он присоединится, уходить ей уже будет неловко.

Сара расположилась на церковных ступеньках. Пол сел ступенькой ниже, запихнул в рот пирог, залил кофе и продолжил разговор с набитым ртом, как будто и не заметив, что его собеседница стремилась закончить эту беседу.

Добавлено (03.10.08, 23:09)
---------------------------------------------
- Это действительно лучший пирог, который я когда-либо ел. Только знаешь, чего в нем не хватает?

Лэнс совершенно по-детски радовался куску пирога, без малейшего стеснения отправляя большие куски за румяные щёки. Казалось, в этот момент ему было совершенно наплевать на свою собеседницу. Весь мир был сплошной черничный пирог.

Не в силах удержаться, она вновь и вновь улыбалась его детской непосредственности.

- И чего бы ты ещё туда добавил? - с любопытством поинтересовалась она.

Пол развлекался от души. Ему нравились и эти ступеньки перед церковью, и свежий весенний воздух, а главное, ему очень нравилась Сара - ему нравилось как она смотрела на него, как слизывала крошки пирога с пальцев, а главное, как она смеялась.
И он, дурачась, сверкая глазами, веселил ее дальше.

- A pinch of crack, a dollop of smack...
Щепотка крэка, много вкуса (или - много героина, - срифмованная игра слов).