- Они так не хотели, чтобы мы это увидели, - тихо произнёс Майкл, не отрывая глаза от монитора, как будто экран был заколдован. Линк нервно сглотнул.

На флешке оказался аудиофайл. С каждой секундой информация, которую он сообщал поражала их воображение всё больше. Эта была запись того самого телефонного разговора, который бедняга Дэнни получил в доме Стэдмана по приказу Кима. Когда запись закончилась, некоторое время никто не мог произнести ни слова. Пару секунд спустя братья, как по команде, начали оживлённо обсуждать услышанное - на руках было неопровержимое доказательство того, что Теренс Стэдман был жив после того, как по всем официальным данным Линк его убил. Вот оно - спасение!.. Сара рассеянно вслушивала в их разговор со стороны. Она не могла отогнать от себя шокирующую мысль о существовании интимной связи между президентом Рейнолдс и её братом. Она не могла и представить степень развращённости этой женщины. Она приказывала верным ей людям пытать, убивать, карабкалась на вершину изо всех сил, подставляя невинных людей, вероломно предавая...

А теперь ещё и это...

Сара не могла справиться с накатывающей на неё волной жгучей ненависти к Кэролайн Рейнолдс.

Пол приехал на встречу с дилером. Винтовка была хорошей, чистой – за ней ничего не числилось. Серийные номера были уничтожены.
Пол заплатил за оружие.

Если бы Пол оставался агентом Секретной Службы, то он должен был бы внести потом этого дилера в картотеку, и уже после решалось бы, что делать дальше – использовать его для своих целей или передать данные полиции для ареста.

Но сделать этого Пол не мог, и он не мог просто так оставить на свободе торговца смертью. Пол был человеком закона.

Он вытащил свой пистолет и выстрелил дилеру в сердце. Когда тот упал, добавил контрольный выстрел в голову.

Итак, все приготовления были закончены.

Пол прислушался к себе – он был совершенно спокоен и сосредоточен, как всегда на операции.

Как будто бы и не было всех этих событий, перевернувших и уничтоживших его жизнь.

Но маленький отрезок этой жизни еще оставался, и Пол спокойно шел к его завершению.

Но они не имели ни малейшего понятия, что им с этими доказательствами делать. Нельзя было отдать запись прессе - правительство всё равно дискредитирует её - так же, как и их видеовыступление. Наивно было рассчитывать на противников Кэролайн - они используют запись, чтобы свергнуть президента, - но не для того, чтобы освободить их. Наказывать преступников - это была задача любой администрации, вне зависимости от политических предпочтений. Линк терял терпение.

- Как мы можем доверять правительству?.. Правительство, которое меня подставило!.. - неистовствовал он, рассекая огромными шагами небольшой гостиничный номер.

Где можно было найти честного человека?.. Линк предложил обратиться за помощью к Джейн Филлипс. Джейн работала с их отцом - они должна была знать, кому в администрации ещё можно было доверять. Это был их последний шанс.

Он не боялся смерти – ни своей, ни чужой.

Предстоящее убийство Кэролайн он уже прокрутил в мозгу до малейших деталей, и сейчас думать было не о чем.

Правда, у него появлялись мысли о Саре, но Пол выталкивал их изо всех сил.
И чтоб в голову не лезло ничего лишнего, Пол стал думать о том, что произойдет после убийства. Его арест. Заголовки газет.
Пол равнодушно в уме просматривал их.
Представлял людей, читающих новости и говорящих о нем, как о монстре.
Ему было все равно.

И вдруг он вспомнил, что есть один человек, которому это причинит боль. Один единственный человек на земном шаре, которому он не безразличен. Его сестра. Он забыл о ней. Забыл давно и не вспомнил бы, если бы не это крушение.

Он представил, как она узнает обо всем из газет…

Он был виноват и здесь. Но изменить уже ничего нельзя. Можно попытаться объяснить, попрощаться.

И еще, было еще что-то, очень важное для него.
Он хотел, чтобы хоть один человек на земле помнил его другим. Таким, каким он был раньше. Чтобы хоть для одного человека он не остался в памяти чудовищем-убийцей.

Он хотел увидеть глаза, которые смотрели бы на него без ненависти, страха или холодного расчета.

И Пол повернул машину и поехал к сестре, которую не видел 15 лет.

Сара в который раз заметила, как спокойна она от его прикосновений - почти по-дружески тёплых. Ничего похожего на те их лёгкие касания, вызывающие возбуждающее покалывание во всём теле, как было во время его коротких визитов к ней в лазарет. Ни разу.

Линк сосредоточенно следил за перемещениями брата в бинокль. Ей нечего было делать в номере. Она с тоской смотрела на ключ от сигарного клуба, который хранила, как талисман. Она ведь даже не была на похоронах отца. Её сердце заныло. Хотя бы увидеть его могилу. Хотя бы попрощаться...

Тихо выскользнув из номера, она отправилась на кладбище. Отец всегда хотел быть похороненным рядом с матерью, и она безошибочно нашла это место. Сюда она приходила в детстве едва ли не каждый день. Приносила цветы и свои нелепые рисунки, рассказывала о своих первых дестких обидах...

Фрэнк Танкреди. Март 1965-го - июнь 2005-го...

Наверняка на похоронах присутствовали многие важные лица, событие освещала пресса и надгробный камень тонул в цветах. Но сейчас могила была пуста. Фрэнка Танкреди некому было навестить, кроме так не вовремя раскаившейся дочери.

Не отрывая глаз от серого камня среди пожухлой влажной травы, Сара вспоминала всё то немногое, что связывало её с отцом. К сожалению, неприятных воспоминаний было куда больше, чем радостных...

Рядом послышались чьи-то осторожные шаги. Она резко обернулась. Шурясь от яркого солнца, она внимательно вглядывалась в фигуру, тактично застывшую в нескольких шагах от могилы. Это был Брюс.

Сара вскочила.

Добавлено (26.10.08, 15:10)
---------------------------------------------
* * *
Сара смотрела на Брюса с ненавистью, пылающей в больших тёмных глазах. Брюс смотрел на неё с жалостью и сожалением.

- Хорошо выглядишь, Брюс, - с вызовом произнесла она, не отрывая от него ненавидящего взгляда. - Хорошо укрепился за счёт убийства моего отца?..

- Сара, мне жаль, что ты так думаешь, - тихо сказал Брюс, глядя ей прямо в глаза как на непутёвую дочь, с которой он не в силах справиться. - Я же тебя с детства знаю...

- И это делает твоё предательство ещё более омерзительным, - громко перебила она его, сжимая в руках сумку, чтобы окончательно не сорваться, - Ты пытался меня убить!..

- Сара!.. - воскликнул Брюс с упреком, - мой телефон прослушивали, неужели не понятно. Они знали, что ты будешь у того таксофона. Как ты могла подумать такое...

- Я не верю тебе, Брюс. Не верю. - Она замотала головой, пятясь от него. Но Брюс не собирался приближаться. - Меня уже пытали, Брюс. Безуспешно. Так что и тебе не советую. Ты потеряешь время.

- Я ничего не могу тебе доказать, Сара, - спокойно сказал он после некоторой паузы. - И я не буду. Когда ты поймёшь, что я ни при чём, ты придёшь сама - потому что я единственный, кому ты можешь доверять. Сара, я не держу тебя. Иди. - кивнул он ей с лёгкой улыбкой.

Сара впервые за долгое время почувствовала, что она снова в семье. Вся её ненависть к Брюсу улетучилась. Конечно, это были просто слова. Но она поверила.

Ей хотелось поверить.

Какое-то время она в нерешительности стояла на месте, не зная, что ей делать дальше. Брюс спокойно ждал. Вернее, он даже не ждал - он просто смотрел на неё, не ожидая от неё каких-то определённых решений. Её ресницы дрогнули, она медленно подошла к нему, обняла и заплакала. Горько, безутешно. Как не плакала ни разу после смерти отца.

Она рассказала Брюсу всё. Про братьев, про запись из сигарного клуба, про то, как их уже не раз пытались убить...

- Тебе следовало сразу прийти ко мне, Сара, - быстро говорил Брюс. Они уже входили в офис Купера Грина. - Мы с Купером давно работаем вместе. Это действительно один из последних оставшихся у нас в стране порядочных людей... Простите, когда мы можем увидеть мистера Грина? - взволнованно обратился он к секретарю Грина.

- Если у вас назначено, то прямо сейчас. Он на месте, - вежливо улыбнулась светлоглазая секретарша.

- На месте?.. - Сара перевела растерянный взгляд с улыбающейся девушки на Брюса. - Но если Грин на месте, то с кем сейчас встречается Майкл?..

На рассуждения не было времени. Она уже и так догадалась, что их подставили. Может быть, даже эта секретарша Грина. Дрожащими пальцами она набирала номер Линкольна.

- Линк!.. - закричала она в трубку, - Линк, человек, с которым сейчас Майкл, - это не Купер Грин. Это не Купер Грин!..

Линк отключился. Она надеялась, что они что-нибудь придумают, чтобы вытащить Майкла. Они придумают. Нет, она не могла даже думать о других вариантах.

В офисе у Грина она вновь рассказала тому всю их историю. Рассказывала и не отрывала глаз от телефона. Линк должен позвонить. Должен. Брюс успокоительно положил ей руку на плечо и улыбнулся.

- Всё будет хорошо, Сара.

В это же мгновение телефон ожил. На экране высветилось: "Майкл", - и она облегчённо выдохнула.

У них всё было в порядке. Линк не успел, но Майкл сам понял, что попал в ловушку. Он отключил противника и скрылся. Но нельзя было терять ни секунды - им уже сели на хвост. Эти ребята действовали оперативно.

Купер Грин отменил все своих встречи, и вместе с ней отправился в гостиницу - ему нужно было услышать запись. Если всё подтвердится, говорил он, вы сможете впервые за долгое время, почувствовать себя спокойно. Она улыбалась.

Майкл встретил её крепкими объятиями - она была рада, что он жив. Жив и здоров. Всё-таки, он был везунчиком. Или просто очень умным. Или и то, и другое. Она стиснула его руку. Представила Купера братьям. Куперу не терпелось увидеть запись.

- Вы понимаете, что у вас на руках? - потрясённо спросил Грин после того, как голоса на записи стихли. - Если это попадёт к прокурору... Мне нужны все реквизиты. - Он поспешно достал блокнот и начал вводить туда какое-то цифры: серийные номера, дата записи... - Стоп!.. - он откинулся на спинку стула и посмотрел на экран ещё раз. - Нет, это невозможно...

- Что?.. - напрягся Линк.

- Дата. Это не дата записи. Это дата копирования файла. Копирования - но не записи, понимаете?..

Они втроём молча смотрели на него.

- Это дата, когда файл был скопирован на этот носитель, а не дата самой записи разговора, - отчаянно объяснял Грин. - Сам разговор мог произойти и за год до убийства Стэдмана. В суде этот аргумент абсолютно бесполезен.

Саре показалось, что она сейчас потеряет сознание. Она схватилась руками за спинку кресла, чтобы не упасть.

Всё зря?.. Мой отец погиб ради этого. Просто так?..

- Но, понимаете... - Грин замолк. Кажется, ему пришла в голову какая-то идея. - Понимаете, это такой разговор... Он сам по себе довольно ценен, - он замолчал, многозначительно глядя на братьев. - Если предложить президенту Рейнолдс сохранить эту запись конфиденциальной, то, возможно...

- Вы предлагаете шантажировать её? - перебил его Майкл.

- Я работник суда, я не могу такое предлагать, - Грин демонстративно замахал руками.

- Шантажировать?.. Ради чего, Майкл?.. - в отчаянии воскликнул Линк. Сара понимала его. Очередное преступление на его совести.

- Ради президентского помилования, - сказал Майкл и устало опустился на стул.

Это был их единственный шанс. Последний шанс.

Пол боялся, что не узнает сестру – последний раз он видел ее подростком. Но он узнал ее сразу. Пол даже не подозревал, что он так обрадуется, увидев ее.

Семья, близкие – он отсек все это от себя давно как ненужное и обременяющее.

А сейчас он говорил с ней и видел глаза близкого родного человека, к которому можно, оказывается, прийти просто так. И который будет тебя по-прежнему любить, несмотря ни на что.

И Пол опять представил, как завтра Кристин откроет газету с его фотографией. Как придет в ужас, не поверит. Будет пытаться что-то сделать, брать адвокатов…
И Пол сказал:

- Я не тот брат, которого ты помнишь. Я изменился. Изменился в действительно плохую сторону. Я собираюсь сделать… Я должен сделать что-то, что большинство людей посчитает ужасным.

Ну вот, он и предупредил. Она смотрела на него, не понимая. Пол вздохнул – поймет завтра.
Теперь осталось попросить. Это была его единственная и последняя просьба:

- Ты только помни того брата, с которым выросла. Помни его.

Он даже не сказал "помни меня". Потому что он и тот мальчик – были два разных человека. И он сам смотрел на того мальчика с удивлением издалека, не веря в то, что это когда-то был он.

- Я люблю тебя, Кристин, - он быстро повернулся и вышел.

Он любил ее все эти годы, и ему не хватало ее. Но он это понял только сейчас.

Ни у кого из них не было уверенности в том, что дело выгорит. Линк поехал в порт - им нужны были места на пароме при необходимости быстро покинуть страну. Они договорились встретиться с Майклом в половину четвертого на перекрёстке 3-й и Расин.

- Я люблю вас обоих, - уже в дверях серьёзно сказал Майкл без тени эмоций на лице.

Она не знала, как ей реагировать. Но, к счастью, Майкл не требовал никакой ответной реакции. Когда за ним закрылась дверь, они с Линком молча переглянулись, пожелали друг другу удачи, и вскоре в гостиничном номере Сара осталась одна.

* * *

Она сидела, выпрямившись, на диване, не произнося ни звука, и внимательно следила за его движениями. Но нет, она не боялась его.

Келлерман об этом позаботился.

Этот другой агент не был похож ни на Келлермана, ни на других, кого к ней подсылали. Его глаза бегали, на лбу выступила испарина, руки дрожали. Сара видела перед собой наркомана. Она не знала, что довело этого человека до этого состояния, но понимала все его чувства и желания - ведь она сама прошла через это. Он искал в таблетках спокойствие, пытался уйти от своих проблем.

Они были удивительно единодушны в одном - они оба ждали звонка Майкла. С надеждой. Он - что с этим звонком закончится его безумная гонка. Она - что, наконец-то, будет покончено с их проблемами. Время подходило к четырём. В это время она уже должна быть в условленном месте. Он едва держался на ногах под действием таблеток, и, как только зазвонил телефон, ей не составило труда сбить его с ног, схватить лежащий пистолет, так опрометчиво оставленный им на столе, и скрыться в холле. Она умоляла его не двигаться. Ещё одну попытку убийства человека, она бы не пережила.

Она не знала, что пистолет на столе был оставлен намеренно. Что он понимал, что Скофилда она не сдаст. Что воспользуется его состоянием и схватит пистолет. Что сбежит и приведёт их прямо к Майклу.

Она не знала, что в пистолете даже не было патронов.

Лифтом Пол не воспользовался, он поднялся по рабочей лестнице на восьмой этаж. Этот этаж давал хороший обзор и достаточно небольшое расстояние для выстрела. Большее расстояние Пол брать не хотел. В городских условиях снайпер работает с корректировщиком, он же был один и не мог рисковать. У него будет возможность только одного выстрела, и этот выстрел будет точным.

Агент, охранявший балкон, был молодым парнем.
Увидев жетон и услышав уверенный голос Пола, он на мгновение растерялся и забыл об инструкциях. Полу этого было достаточно. Он уложил его выстрелом в сердце. Равнодушно подумал, что если бы его убили вот так 15 лет назад, то ему бы значительно повезло. Снял наушники, оттащил труп в сторону и забыл о нем.

Выбрал удобную точку, установил винтовку и стал напряженно вслушиваться в поступавшую в наушники информацию.

Что же хотел сказать ей Майкл?..

Радостная толпа размахивала флажками. Пол облизнул пересохшие губы и приготовился к выстрелу.

Кэролайн вышла из машины, остановилась, чтобы помахать рукой. Пол поймал ее в прицел, двинул палец на курке, но в этот момент мужчина с девочкой на плечах загородил ему Кэролайн.
Пол нетерпеливо поднял голову, ожидая, пока этот парень отойдет в сторону.
Кэролайн двинулась дальше.

Сейчас. Когда она остановится для следующего рукопожатия.

Она остановилась, Пол опять поймал ее в прицел. Он опять двинул палец, но что-то было не то в лице Кэролайн – Пол хорошо ее видел. Он посмотрел по направлению ее взгляда и увидел Майкла, который крепко держал ее руку. Он как будто бы специально зафиксировал Кэролайн для выстрела снайпера.

И в этот момент Пол вдруг понял, что ему безразлична вся эта игра. И его беспокоит только, чтобы тот мужчина с девочкой на плечах (или какой-нибудь другой любящий папаша) не сделал вдруг шаг в сторону, под его пулю.

У Майкла горели глаза, он был одержим своей идеей, Кэролайн счастливо улыбалась, упиваясь властью и восторгом народа, девочка радостно хлопала в ладоши, а он водил прицелом между ними, и ему было все равно.
Не было ни злости, ни обиды, ни желания мести. Не было и следа от той любви, которая когда-то поглощала его.

Охранники навалились на Майкла, скрутили его. Пол сверху наблюдал за этой мышиной возней.
Он распрямился, убрал винтовку. Пусть делают, что хотят. Они все были ему безразличны.

Она услышала эти слова в трубку и не могла поверить.

- Амнистия?.. - переспросила она, уговаривая сердце не радоваться так поспешно.

- В любую минуту она объявит об этом, - голос Майкл парил где-то в воздухе. Она чувствовала, как он счастлив, как улыбается в трубку.

Сара засмеялась. Она всё ещё не могла поверить, но это было удивительно чувство - не верить, зная, что выбора нет - всё равно рано или поздно она поверит, так что можно было отдаться этому волшебному неверию и смеяться от счастья.

Обвинения будут сняты. Я смогу вернуться к своей жизни, к своей работе...

Дрожащими руками она повернула ключ и завела машину.

По дороге она включила радио, она хотела услышать всё сама: выступление Кэролайн передавали по радио по многим станциям.

С какого момента я начала называть её Кэролайн, а не Президент Рейнолдс?..

С того момента, как поняла, что именно эта женщина разрушила её жизнь. Как и жизнь многих других людей…

Ей неожиданно вспомнился Келлерман.

Отгоняя от себя неуместные воспоминания, она включила радио погромче.

- «… и я с огромным сожалением сообщаю вам, что у меня обнаружили злокачественную опухоль и что я больше не могу выполнять свои обязанности на посту главнокомандующего этой страны. Я заявляю о своей отставке, вступающей в силу с этой минуты…»

Что?.. Отставка?.. Что это?.. А как же амнистия?...

На экране появилась Кэролайн. Пол поднял голову на экран. Тоже по привычке. Раз Кэролайн говорит – ее надо слушать.

«… и я с огромным сожалением сообщаю вам, что у меня обнаружили злокачественную опухоль и что я больше не могу выполнять свои обязанности на посту главнокомандующего этой страны. Я заявляю о своей отставке, вступающей в силу с этой минуты…»

Пол спокойно смотрел на экран и видел мелкую тщеславную женщину, которая почему-то хотела стать исторической фигурой. Ноль, пустое место. Силуэт, промелькнувший на экране телевизора.
Ничто. И этому "ничто" он служил. Очевидно, из-за своих выдающихся интеллектуальных и моральных качеств. И даже называл это "любовью".
Пол усмехнулся.

Вот вся эта история и закончилась.

За ней следили.

Ещё несколько минут – и она приведёт их к Майклу. И тут она испугалась. Она не могла себе позволить лишить Майкла и Линка последней надежды. Сара проехала ещё пару метров и резко свернула на первом же повороте. Форд спокойно следовал за ней.

«Пончики ветреного города» - прочла она нелепую надпись на грязном киоске и заглушила двигатель. Её тут же окружили несколько машин. Где-то завыла полицейская сирена. В тон ей печально пропел её телефон.

- Майкл, я уже на пароме, я вас не вижу, - быстро проговорила она, внимательно следя за агентами, осторожно крадущимися к её машине. – Вы на палубе?.. Да, я сейчас поднимусь, - её голос звучал беззаботно и уверенно. – Майкл… Я люблю тебя.

Она захлопнула телефон. Вот и всё.

Она глянула на себя в зеркало. Вытерла слегка расплывшуюся под глазами тушь, дёрнула дверь и вышла из машины, быстро подняв руки вверх. На неё, размахивая пистолетом, нёсся Махоуни. Он растолкал агентов, успевших уже надеть на её худые запястья наручники, и больно стиснул её плечо.

- Где он? – прошипел он ей на ухо.

- Я понятия не имею, - спокойно ответила она, глядя мимо него.

- Где он?! – заорал Махоуни, окончательно потеряв терпение. – Ты же ехала к нему на встречу?!

- Я ехала купить пончиков, - сказала она, невинно хлопая глазами. Столпившиеся агенты взирали на эту странную сцену задержания в недоумении.

- И для этого ты сбежала из-под охраны федерального агента? – Махоуни разразился истерическим смехом, прикладывая к голове пистолет и не веря в происходящее. Он снова их упустил. – В машину её!.. – крикнул он подчинённым. – И купите ей пончиков!.. Дюжину пончиков ей купите!..

Её бесцеремонно втиснули в полицейскую машину с решётками. Унылый гудок парома, казалось, возвестил о конце этой истории для Сары Танкреди.

Он был пустой оболочкой, бессмысленной и никому не нужной. Не нужной даже себе.

Но это была странная пустота, тяжелая, она давила на Пола. Ему было тяжело дышать.

Еще два часа назад, глядя на площадь через прицел снайперской винтовки, Пол был готов ко всему, что последует за выстрелом, - аресту, суду, смертному приговору.

Он был готов к длинному и мучительному пути к смерти. Но сейчас он мог значительно сократить этот путь. Он мог все это прекратить, легко и просто. Избавить себя от этой пустоты и избавить мир от своего присутствия в нем, которое изначально было лишним.

Он сказал сегодня Кристин о том, что похороны отца были формальностью, отец умер задолго до своей физической смерти.
Это относилось и к нему самому. Он уже умер. Осталось только соблюсти формальности.

И, как всегда, приняв решение, Пол спокойно и уверенно начал его исполнять.

Его самоубийство – это не акт отчаяния, это логичное завершение его пути. Он не будет стреляться в гостиничном номере, с кучей разных документов в кармане.
Он офицер, и он завершит все это так, как требует традиция.

Пол усмехнулся, глядя на себя со стороны. Даже сейчас ему были важны честь и традиции. Наверное, потому что кроме этого у него ничего и не осталось.

Ну что ж, еще чуть-чуть, и он избавится от всего – и от этой пустоты и от своих преступлений.

Пол сел в машину и поехал домой.

Она посмотрела на себя в зеркало. Она боялась увидеть там знакомый затравленный взгляд, но нет, она зря опасалась. Она уверенно смотрела в глаза самой себе. Что ж, последний шаг, последний фарс, и всё будет кончено. Быстрее бы.

Пожалуй, ордена следовало начистить. Когда ордена сверкающей шеренгой лежали на столе, Пол полюбовался ими и занялся перстнем. Этот символ дивизиона "кричащих орлов" был для него дороже всех наград, вместе взятых. Он надел его, когда закончил Вест Пойнт и отправился на войну. С тех пор он носил его всегда.

Он был спокоен и чувствовал огромное облегчение. Весь этот груз, который давил его последние годы, совершенно исчез. Он был уверен в правильности своего решения.

Он не слушал новости, телевизор был привычным фоном, но вдруг из потока слов вырвалась фраза, заставившая Пола оторваться от своего занятия:

"арестована доктор Сара Танкреди".

Это имя отозвалось глухой болью где-то внутри. Пол поспешно взял пульт и выключил телевизор. Его это уже не интересует.

Пистолет был в идеальном порядке, но Пол разобрал и почистил его еще раз. Он любил свое оружие, которое никогда его не подводило.

Он принял душ и одел мундир.
Осталось написать письмо Кристин. Он написал всего несколько строчек – попрощался и извинился. Не будет же он писать, как на самом деле он ее любит, как был счастлив увидеть ее – зачем рвать ее душу? Он уже и так сделал для этого достаточно.
Вложил завещание на ее имя. Он сделал это завещание, когда закончил академию. Кристин была его единственным близким человеком. Так с тех пор ничего и не изменилось. Только выросла сумма в банке.

Осталось написать имя на конверте и выстрелить. Все.

Но когда он начал писать на конверте Кристин, то рука задрожала, и буквы сползли в каракули.

Пол разозлился на себя. Выбросил конверт, взял новый и четко вывел Кристин Келлерман.

Он взял в руку пистолет и посмотрел на себя в зеркало. Все было в порядке, мундир застегнут на все пуговицы, галстук завязан идеальным узлом.
Он медлил – оказывается, стрелять в себя было труднее, чем в других. Пол горько констатировал это свое последнее открытие. Он подмигнул своему отражению в зеркале, заметил слезы на ресницах, отвернулся от зеркала и поднес пистолет к виску. Холод металла у виска показался ему знаком, и Пол вспомнил свой сон, где он стрелялся в ванной.

Пол прошептал себе: Давай! – и нажал на курок.

Стук каблуков летел по длинным коридорам и уносился куда-то вверх - к высоким потолкам старинного здания суда штата Иллинойс. Мимо неё бегали адвокаты, клерки, интерны - юристы самые занятые люди на земле. Они настолько циничны и я-центрированы, что всё, что не связано с ними или их делом, вызывало у них демонстративную зевоту.

Сара была очень благодарна юристам за это.

Пол опустился в кресло. Надо было выстрелить еще раз, но сил на этот второй раз уже не было.
Он рассчитал свои силы под завязку. И теперь, когда их требовалось еще чуть-чуть, вот только еще горсточка, то этой горсточки и не было.

Пол сидел в кресле, смотрел на пистолет и понимал, что второй выстрел он не сделает.

Он посмотрел вокруг, как будто хотел найти, за что ухватиться, взять силы для следующего шага.

И он увидел эту комнату другими глазами. Как будто он перешел какую-то магическую черту с этим неудачным выстрелом и увидел то, что раньше было скрыто.

Он посмотрел на театрально разложенные награды, отглаженный парадный мундир и вдруг подумал, что он только забыл пригласить военный оркестр.

Что его выстрел не решил бы ни одну из проблем, которые он сам создал, своими руками. Он бы только ушел от ответственности. Но остались бы люди, которым надо было жить и бороться с последствиями того, что он сделал.

И Пол подумал, что, может быть, он боится бесчестия больше, чем смерти?

Он не мог больше оставаться со всем этим один. Он был один всю жизнь, но, видно, и его готовность к одиночеству иссякла.

Ему нужен был человек, которому он бы мог только рассказать, что произошло. Человек, который его услышит.

А потом к нему вернутся силы. Он знал.

Он взял телефон и позвонил Кристин.

- Ваша честь, я ходатайствую, чтобы эта запись шла по делу как доказательство от защиты…

- Протестую, ваша честь, эта запись – провокация для прессы, устроенная двумя беглыми преступниками. Она была опровергнута в тот же день, что появилась на экранах. Она не может считаться сколь-нибудь важным аргументом по данному делу.

Сара равнодушно слушала прения сторон, как будто не она была обвиняемой по делу, а просто сидела в зале среди любопытных зевак или же слушала прямую трансляцию суда, параллельно готовя яичницу у себя на кухне. Какая разница, сколько лет ей дадут – пятнадцать или тринадцать?.. Она всё равно будет преступницей, а остальное уже неважно. Адвокат посоветовал ей признать себя виновной. Что ж… Возможно, потом её выпустят за хорошее поведение, и тогда она освободится до того, как ей исполнится сорок. Присяжные смотрела на неё с осуждением: вот она, женщина, выпустившая на свободу восьмерых опасных преступников, которые до сих пор держат в страхе всю страну. Женщина-врач, бывшая наркоманка, беглая преступница.

И ей было абсолютно всё равно, что они думают. Всю свою жизнь она кому-то что-то доказывала. Доказывала отцу, что заслуживает его внимания, доказывала куратору группы, что имеет право работать врачом, доказывала самой себе, что она не наркоманка. Доказывала, доказывала, доказывала... Теперь у неё есть адвокат - вот пусть он и доказывает то, что ему кажется должно быть доказанным. Ей уже не нужно ничего никому доказывать.

Она просто не могла представить, что он сделал.

Кристин говорила, что он не один, у него есть она, и что она его любит.

И у Пола сдали нервы. Он заплакал.

Кристин хотела остаться с ним, боялась оставлять одного.

Но он уже взял себя в руки. Он знал, что сейчас сделает. Ему надо было ехать в суд.